Сказка о Берте и Берти

– Ты серьезно?..

– Я не смогу, – голос Счастливчика вдруг упал до озлобленного отчаяния: – Я и так чувствую себя последним подонком. Я виноват перед ней, наверное. Но все стало слишком непросто. Если мы отправимся сейчас, то, даже если и не сразу, она начнет искать меня. Так уже было, ты знаешь. И ей это навредит.

Одди не без удивления смотрел на человека, которого он всегда считал невыносимым проходимцем:

– Ты хочешь, чтобы родился ребенок?

Берта услышала, как Берти на мгновение замолчал, но потом все же дал свой ответ твердым уверенным голосом:

– Да.

– Будем ловить рыбу, дружище, – рассмеялся старик.

« – Зачем я не осталась», – голова Берты словно бы горела огнем. С того дня ей было неспокойно.

Казалось, они оба выжидают. Берти ждал, пока Берта родит ребенка и будет вынуждена остаться вместе с Олли. Еще в его мыслях иногда вспыхивало предположение, что она осмелится вернуться домой, бросив и его, и эту невесёлую сказку. В его представлении невозможно было построить семью с таким человеком, как он сам. Он не считал себя способным на это.

Не считала так и Берта. Ее ожидание было менее напряженным. Она точно знала, что Счастливчик Берти рано или поздно уйдет. И временами ей казалось, что она хочет, чтобы это уже, наконец, произошло. То, что волна боли и разочарования накроет ее с головой после этого, уже не так пугало девушку. По крайней мере, она бы знала, что должна бороться с этими своими чувствами. Бороться с ожиданием она не могла. Не могла чувствовать радость, когда Одди вместе со Счастливчиком возвращались с рыбалки, и Берти нежно целовал ее, она знала, что это уже не тот человек, за которым она бежала, сломя голову. Уже не тот персонаж сказки, в которую она попала. С каждым днем окружающая ее действительность все меньше напоминала ей сказку. И это было чудовищно.

Девушка вместе с Олли, родившей от Одди уже пятого ребенка, работала на кухне в том самом баре, где она впервые встретилась с Берти. Берта любила подниматься в ту комнату, где они провели свою первую ночь, и погружаться на мгновение в воспоминания. Ей казалось, что тогда она еще имела возможность сохранить что-то, что зародилось между ней и Счастливчиком в доме Сказочника. Но не теперь.

Теперь, с той самой ночи прошло восемь месяцев, полтора из которых девушка отчаянно гналась за тем, что теперь угнетало ее. Она винила в изменениях, произошедших с Берти, только себя.

Но он никогда не говорил ей ни слова упрёка до вчерашнего вечера, когда, напившись в баре, он проиграл все деньги, заработанные за день. А ведь со своего возвращения на Фирру Счастливчик не брал в руки карты. Когда Берта с опущенной головой пришла заплатить за него долг, Берти сидел за тем самым столом у дальней стены бара, где она встретила его впервые в Сказочном Мире.

Увидев Берту, со вздохом присевшую напротив него, он мутным пьяным взором посмотрел ей в глаза, и она поняла, что, не смотря на выпивку, он всё еще очень хорошо соображает. Не опуская взгляда, он задал ей вопрос, на который она не ответила:

– Если все это так трудно, то что же ты здесь делаешь?

Они не говорили об этом даже после того, как он протрезвел. А Берте и самой в тот момент захотелось напиться до беспамятства. Берти так и не попросил у нее прощения.

Лежа на кровати, она не хотела просыпаться. Она знала, что ничего нового не принесет этот день в ее жизнь. Она прекрасно знала, что, спустившись вниз, столкнется с едкими шутками Сатиры, которая была особенно остроумна по утрам. Что завтрак будет примерно таким же безвкусным, как и вчера, настолько же пропахшим рыбой. Все теперь вокруг нее пахло рыбой, даже мясо, овощи, фрукты, свежевыстиранная одежда и загорелая кожа Берти ночью. Все пропиталось безысходностью для нее.

Поднявшись с кровати и посмотревшись в зеркало, Берта увидела свое потускневшее отражение. Опухшие ноги и потемневшие волосы. И глаза в обрамлении темных кругов и покрасневших век.

– Нет, это совсем не похоже на сказку, – проворчала она, поглаживая свой уже изрядно выдававшийся вперед живот.

Внизу, в крохотной гостиной сидела Олли. В правой руке она указательным и большим пальцем сжимала сигарету. Ее взгляд был направлен куда-то в пространство, не сосредоточен ни на чем. Казалось, рыжеволосая женщина пребывала в глубокой задумчивости. Комната была пуста. Откуда-то с улицы доносились веселые крики ее детей, но Олли не обращала на них внимания, глубоко затягиваясь сигаретным дымом, как это обычно делала Сатира.

На минуту Берта застыла на последних ступенях лестницы, ей стало прохладно, и гадкий комок подкатился к самому горлу. Но, совладав с собой, она спустилась в гостиную, и обратилась к Олли ничего не выражающим тоном голоса, который в последнее время стал таким привычным для нее:

– Я думала, это Сатира. Не знала, что ты куришь, Олли…

Олли встрепенулась, выходя из состояния оцепенения:

– Нет, это так… Ерунда, Берта. Как ты спала?

– Где Одди и Берти? – Проигнорировала ее вопрос девушка.

Женщина пожала плечами:

– Ушли рыбачить.

– А Сатира?