Сказка о Юппи

Дельфиненок залился смехом. А смеялся он по-особенному. Каждое его «ха» было, как добрый десяток «ха», разле­тающихся в разные стороны. Немного успокоившись, Дель­финенок спросил:

— А знаешь ли ты, кто такая пра-пра-пра-пра-прабабушка?

— Я думаю, прабабушка, пра-прабабушка, и пра-пра-пра- пра-прабабушка — это все одно и то же.

— Ха-ха-ха-ха! — опять чрезвычайно развеселился Дель­финенок.— Этак ты, пожалуй, скажешь, что ты и я — одно и то же! Что я и кит — одно и то же! Что я и мои сестры, а заодно и моя мама, и тетки, и бабушки — одно и то же! Ха-ха-ха-ха-ха! Так вот, бабушка — это мама мамы, пра­бабушка — это мама бабушки. Пра-прабабушка — это бабуш­ка бабушки. И так далее. Понимаешь?

— Но зачем нам ломать язык, если всех этих «пра-пра» давно на свете нет? Разве мало просто знать, что у каждой мамы тоже была своя мама?

— Какие глупости ты говоришь! — возмутился Дельфине­нок.— У меня есть мама, и бабушка, и прабабушка, и прапрабабушка, и пра-пра-прабабушка, и пра-пра-пра-прабабуш- ка, и четыре, и пять, и шесть раз прабабушки. И каждая из них знаешь сколько знает — ведь океан такой большой и раз­ный и в жизни случается так много всего! И каждая из них рассказывает мне об океане и своей жизни — это так инте­ресно! Ради этого одного стоило родиться! А как вообще пре­красно, весело, интересно жить в воде! И у меня тоже будут дети, и внуки, и правнуки, и пра-правнуки, и пра-пра-пра...

Дальнейшее перечисление будущих своих потомков Дель­финенок закончил уже в воздухе, куда он взлетел, как тол­стая птица. Плюх — и он резвился уже в воде.

На горизонте показалась стая кувыркающихся дельфинов, и раздалось посвистывание.

— Слушай, меня зовут,— сказал Дельфиненок,— но зав­тра мы можем продолжить разговор, хотя ты соображаешь и говоришь слишком медленно.

И Дельфиненок стремительно уплыл.

На следующий день Юппи с нетерпением ждал Дельфи­ненка. Он боялся: а вдруг тот передумал или уплыл куда- нибудь далеко? У Юппи был очень-очень важный вопрос к Дельфиненку.

— Скажи,— закричал он, едва Дельфиненок появился,— океан очень большой? Дело в том, что я вот такой, как я есть,— Юппи встал и прошелся по краю утеса, высоко подни­мая цветной свой хвост,— никогда не встречал ни одного такого же, как я, зверя. Я никогда не знал ни мамы, ни ба­бушки, на прабабушки, ни братьев, ни сестер, ни тетушек. Я всегда был один, понимаешь?

— Как, у тебя даже друзей нет?

— Нет, друзья у меня есть и даже много. Тут дело совсем в другом. Понимаешь, если я такой всего один остался на свете, то во мне нет никакого смысла. Один я не могу про­должить свой род, а поэтому не так уж важно, мало или много я проживу. Один — это значит смертен. Один, я даже не знаю, кто я, откуда, чем замечателен и зачем живу на свете...

Он сделал паузу, но и Дельфиненок молчал, наверное, впервые задумавшись, что значит быть одним-единственным, без роду и племени.

— Но если я существую,— продолжал Юппи,— значит, все-таки где-то были такие, как я... И может быть, есть, только не здесь, а далеко... И вот я подумал: океан большой, по у тебя так много тетушек и прабабушек, и все они такие быстрые и умные... Может, где-то за океаном есть моя страна? Спроси у них.

— А какая она, твоя страна?

— Там все цветное: и листья, и деревья, и звери тоже, а у моих родичей цветные, как у меня, хвосты,— заявил Юппи так уверенно, словно все это знал точно. А подумав, прибавил еще и из своего сна: — А вокруг мордочек у взрос­лых моих родичей, как солнце, цветная шерстка. У меня-то она еще не выросла.

— Я спрошу,— сказал Дельфиненок.

— А еще спроси: могу ли я переплыть океан?.. А я, как только найду Красную книгу, скажу, чтобы в нее обязательно записали вас, дельфинов.

— Уже давно записали.

— А почему? — заинтересовался Юппи.

— Как — почему? — удивился Дельфиненок.— Мы же самые умные в океане. Да и на суше умнее нас один только человек. Так говорила мне пра-пра-пра-пра-прабабушка, а она- то уж точно знает. А может быть, мы даже умнее людей — так говорит одна моя тетушка, но я не знаю, можно ли ей верить, потому что пра-прабабушка говорит, что у этой те­тушки слишком много идей в голове. У нас, говорит моя тетушка, люди учатся строить корабли так, чтобы они были быстрыми, не то что старые калоши. Что такое калоши, я не знаю, но так говорит моя тетушка. Люди, говорит она, не умеют глубоко нырять и очень-очень многого не знают, потому что не могут жить в воде, не то что мы — владыки океанов, а океаны в два раза больше суши.

Все это оттарабанил Дельфиненок быстро-быстро, совсем не похоже на владыку океанов. Когда же он нырнул и умчал­ся, внизу в воде перед Юппи замельтешило что-то цветное, и он не сразу разобрал, что это животное. У него были боль­шие выразительные глаза, над которыми извивалось что-то вроде змей.

— О, если ты веришь, мой дорогой друг, что киты и дель­фины — самые умные и замечательные жители морей и океа­нов, то заблуждаешься,— сказало странное животное.

— Ты-то сам кто? — удивился Юппи.

Животное заструилось радужными полосами, а потом спро­сило:

— Теперь, надеюсь, понимаешь?

— Нет,— честно признался Юппи.