Сказка о Шуте и ведьме (СИ)

   - Убьёшь этого ребенка - всю жизнь страдать будешь. Ни счастья, ни любви, ни удачи никогда не увидишь.

   Непоколебимая холодная уверенность в сочетании с мрачным видом грозно нависшего над нами Шута пробрали до дрожи даже меня. Несчастная жертва запретной любви и вовсе смотрела на это воплощение гласа судьбы с ужасом, прижав руки к груди.

   - Д... Джастер... - я осмелилась нарушить молчание, понимая, что если он решил вмешаться, то причины для этого есть и очень серьезные.

   - За всё надо платить. Всегда. Тяжкий грех убивать невинную душу, зачатую в любви и данную на радость, - воин пристально смотрел в широко распахнутые голубые глаза женщины. - Не сделаешь глупости, Саманта, всё у тебя наладится. Он твой ключ к счастью.

   С последними словами Шут почти улыбнулся и вышел из шатра, как будто его и не было. Я ошеломлённо перевела взгляд с опустившегося полога на посетительницу. Саманта снова прижала руки к животу, а по её щекам текли слёзы облегчения. Можно подумать, неожиданный выговор освободил её от тяжкого груза...

   У меня на душе точно полегчало от того, что не придётся делать такое зелье. И тошнота отступила...

   Последнее напугало куда сильнее, чем внезапное вмешательство Шута.

   Да что вдруг со мной такое?! Вчера же всё хорошо было!

   - Простите, госпожа, - Саманта всхлипнула, торопливо вытерла глаза. На её губах блуждала робкая улыбка, и вся она прислушивалась к новой жизни в себе. - Я пойду. Простите за беспокойство.

   Женщина встала, вежливо поклонилась, забыв про деньги, и вышла из шатра.

   - Спасибо, господин, - донеслось до меня. - Спасибо.

   - Не за что, Саманта, - невинным тоном отозвался этот глашатай судьбы. - Удачи тебе.

   Не сдержав любопытства, я выглянула наружу. Женщина удалялась по дороге к городу, а Шут невозмутимо любовался бегущими по небу облаками.

   Плащ я взяла удачно. К вечеру может дождь пойти.

   А тошнота совсем прошла... Даже есть захотелось. Вот и хорошо.

   Значит, я просто разволновалась слишком. Вот и всё.

   - Джастер, - я намеревалась выяснить истину, - ты её знаешь? Что это вообще было?

   Шут легко поднялся на ноги, и поднял плащ.

   - Она тут вчера полдня кругами ходила, зайти не решалась. Конечно, я слышал, как её зовут. Ну, что, собирайся, ведьма. Провожу тебя обратно.

   - А ты чем займёшься? - я бросила серебро в кошель, вытащила покрывало и подушки из шатра. Больше собирать мне нечего.

   - Пойдёшь за книгами?

   Сидеть в "Гусе" в одиночестве полдня, дожидаясь возвращения Шута, мне совсем не хотелось. Лучше я снова с ним в этот переулок прогуляюсь. Но улыбаться этому архивариусу больше не буду.

   Не хочу снова с Джастером из-за такой ерунды ссориться.

   - Вечером зайду. Сначала кузницу найти надо, сделать кое-что.

   - Что-то с... твоим оружием? - Я испуганно покосилась на Живой меч.

   - Нет, с ним всё в порядке. - Воин собирал шатёр, пока я отряхивала от прилипшего мусора подушки и покрывало. - Так, мелочи небольшие.

   Если Шут хотел окончательно разжечь моё любопытство, ему это удалось

   - Можно с тобой? А потом вечером вместе книги заберём?

   - Это надолго, ведьма. И ты мне там будешь мешать.

   Честно и прямо. Как всегда...

   - Но хотя бы дойти до кузницы с тобой я могу? Это далеко?

   - Нет, недалеко. - Джастер убрал шатёр в свою бездонную торбу следом за подушками и покрывалом. - Вон они, отдельно от остальных рядов стоят.

   - Тогда я тебя провожу и погуляю по ярмарке, пока ты занимаешься своими мелочами. - Я решительно поправила свою сумку на плече. - Ты не против?

   - Хорошо, - неожиданно легко согласился воин. - Тебя уже успели узнать здесь, так что неприятностей быть не должно. Но для начала перекусим.

   С этими словами он направился в сторону ярмарки, из-под руки высматривая торговцев пирожками.

   Кузницы действительно стояли особняком от остальных рядов, расположившись ближе к реке, между городской стеной и ярмаркой по левую сторону от дороги, ведущей в Кронтуш. Каждая была отгорожена от соседей стеной из обожженных глиняных кирпичей и имела двор, куда могла без помех заехать телега. На ночь каждое хозяйство надёжно закрывалось прочными воротами из тёмного дерева, днём распахнутыми настежь.

   Готовый товар, от гвоздей, инструмента и домашней утвари до оружия и доспехов, продавался в ярмарочных лавках помощниками или членами семьи кузнеца. Сами же хозяева оставались у горна и работали наряду с подмастерьями.

   Здесь стоял жар, звон молотов и шум от зычных голосов. Подъезжали телеги, загружали готовый товар, привозили колеса на оковку и приносили вещи в починку. Отдельно в двух кузнях подковывали коней.

   Жизнь здесь кипела, как и по всей ярмарке.

   Джастер шёл вдоль кузниц, высматривая неведомо что. На нас косились, кто-то здоровался, кто-то спешил мимо, торопясь по делам. Я вежливо кивала в ответ, старательно поддерживая вид серьёзной ведьмы.

   Шут остановился возле кузницы, во дворе которой было свалено в кучи старое и ржавое оружие. Двое молодых подмастерьев, разбиравших одну из куч, переглянулись, и один из них поспешил в кузницу, а второй с боязливым любопытством смотрел, как мы заходим во двор.

   - Что угодно госпоже ведьме?