Сказка Заката

Николаша впитывал эту благодать всем своим молодым, еще здоровым существом бессознательно, не замечая, поглощенный странной и пугающей вестью, нежданно свалившейся на него: вот он, скромный молодой человек, скромный служащий (правда, бывший) скромной конторы — теперь, как в дурном фильме, чуть ли не спаситель человечества… Вот как. Да только в фильмах они хоть понимают, что для спасения этого самого человечества делать–то следует. А он…

А он, оказывается, находился в следующем положении (Николай Николаевич объяснил, как и обещал).

Прорыв транс… — ох до чего ему надоело это слово, — в общем, этой самой сущности подобен, — «некоторым образом», — тому, как если бы она, находясь в непредставимой дали, причем с завязанными глазами, пускала через поставленную преграду некие стрелы — просто в надежде, что хоть одна попадет по назначению, — разъяснял старик.

«И оказаться в месте этого самого назначения угораздило меня», — думал в это время Николаша.

Каждая такая «стрела» — это, понятно, не материальный предмет, а некий, своего рода, заряд — да… заряд, подобный, скажем, электрическому — как бы содержащий в себе энергию утраченного смысла и вместе с нею — его содержание, своего рода программу: только, как бы это выразиться — в самых общих чертах, ибо во всей своей полноте он, как уж было сказано, недоступен рациональному человеческому восприятию.

Про электрические заряды и программы Николаша все знал лучше Николай Николаевича, но спорить с этой белибердой не стал, примерно уловив, что старик хочет ею выразить.

То есть, Николаша — так случилось — был теперь носителем одного из подобных зарядов — очень, впрочем, мощного: поскольку ставки в этой, некоторым образом, «игре»… кхм… кхм… богов… — повысились необычайно. Впрочем, «стрел» таких у приголубившего Николашу «нечто» более чем достаточно, да и время для него не имеет никакого значения: поэтому Николаша может ни в коем случае не сомневаться в том, что он не единственный, что у него много было — и, возможно, будет — соратников, хотя, конечно, и… кхм… в некотором роде, неизвестно — имеются ли в наличии таковые, в данный, так сказать, момент…

«Все это чрезвычайно утешительно», — продолжал размышлять названный Николаша.

Собственно говоря, на всем вышеизложенном и основывалась теория Николай Николаевича о ненужности каких–либо целенаправленных действий со стороны носителя вышеозначенного заряда: который сам по себе, присутствуя в мире, будет вызывать необходимую перестройку его тонких структур — быть может, в продолжение довольно долгого времени…

— Поэтому я и говорил вам, что вы теперь не вольны распоряжаться своею жизнью, да, вероятно, и никто из людей не волен — вам, Николаша, теперь предстоит, быть может, прожить очень долго… возможно, века…

Голова у бедного Николаши шла кругом.

Наконец дело дошло и до практического разъяснения «физических аспектов», а попросту — что конкретно для него означает состояние, к котором он находится, и как ему следует себя вести в этом невероятном положении «носителя заряда» — чего–то, в сущности, непонятно чего.

— Видите ли, молодой человек, — снова разглагольствовал старик, явно чувствуя себя, как бы на университетской кафедре, — «Профессор он, что ли, бывший?» — иногда ломал себе голову молодой человек.

— Видите ли, Николаша: продолжим и, так сказать, разовьем нашу аналогию — заключенного в вас, некоего, не понятного нам до конца ммм… «заряда» — с зарядом, в некотором роде, электрическим… да — электрическим. Как показывают мои наблюдения и, так сказать, исследования — наполняющий вас и недоступный нашему непосредственному восприятию «заряд» — никаким физическим образом себя не проявляющий, а лишь, так сказать, проясняющий ваше сознание — точно так же, как и электрический, вызывает явление, в некотором роде, индукции — то есть, оттягивая из окружающей среды и… эээ… предметов… заряд… эээ… противоположного и… словом, противоположного знака на себя — некоторым образом, их от него очищает.

Что–то снова Николаше не очень понравилось в этом упоминании «противоположного знака», но он предпочел на сей раз смолчать и лишь только с некоторым напряжением слушал дальше.

То есть, что получалось, — по словам вдохновленного вниманием старика: — пустоту, образовавшуюся в результате изгнания из мира изначального порядка и смысла, в полном соответствии с законами природы стал заполнять некий противоположный, — черт с ним, пусть будет, — «заряд» — бессмыслия, беспорядка — то есть, некоторым образом — хаоса (научно подкованный Николаша сообразил, что речь идет об энтропии). Теперь, в результате его взаимопритяжения и взаимодействия с заключенным в Николаше, происходит их постепенная аннигиляция.

И снова два слова Николаше не понравились — «заключенный» и вот эта самая «аннигиляция»… сразу вспомнились какие–то читанные в юности фантастические рассказы… Теперь он терпеть их не мог.