Сказки. Фантастика и вымысел в мировом кинематографе

«Ванда/Вижн» – сериал о доме и для домашнего просмотра. Единство формы и содержания поразительно органично и гармонично. Дом для колдуньи Ванды и робота Вижна – в прямом смысле слова крепость, в которой они могут скрывать от внешнего мира свои странности, упиваться той формой любви, которая им понятнее и ближе, и рассчитывать на единственных верных союзников – зрителей, присоединяющихся к ним в их домах.

Большое зрелищное кино вырывает тебя из твоей реальности, заставляет покинуть дом и отправиться на поиски приключений (так в одних из «Мстителей» команда супергероев вынуждает Соколиного Глаза оставить семью и помочь им спасти мир). «Ванда/Вижн» помогает спрятаться дома от опасностей, грозящих извне.

Глава третья. Любовь и будни

Во вселенной Marvel нет места историям любви. Намеки на них встречаются практически в каждом фильме, но везде и всегда романтика и лирика обязаны отступить перед эпосом: так повелось со времен «Илиады» и «Песни о Роланде», и даже Тристан совершал свои подвиги при дворе короля Артура, на время забыв об Изольде.

«Ванда/Вижн» – первая марвеловская история, главным двигателем которой становится любовь двух заглавных персонажей. Второстепенные в густонаселенных «Мстителях», Ванда Максимофф и Вижн удаляются от подвигов и уединяются в крохотном городишке Вествью, штат Нью-Джерси, чтобы вести обыденную до анекдотичности жизнь: он – клерк в конторе, она – идеальная домохозяйка, накрывающая на стол и впоследствии растящая детей.

Здесь быт не убивает любовь, и даже наоборот: он становится единственной средой, в которой любовь еще возможна. Домашний очаг укрывает от политики и глобальной ответственности перед социумом. «Ванда/Вижн» – сериал об осознанном умалении (поэтому и мог состояться только на малом экране, а не в IMAX) во имя близости и любви.

Глава четвертая. Люди или функции

Союз Ванды Максимофф с Вижном знаменателен. Оба они – изгои в мире людей, способные лишь спрятать от них свою природу (как прячет ее притворяющийся человеком Супермен, согласно знаменитому монологу из тарантиновского «Убить Билла»), но не изменить ее.

Он – всемогущий и всепонимающий искусственный человек, созданный компьютером Альтроном: то есть чудовище Франкенштейна в квадрате. Она – ведьма, еще и из Восточной Европы, чужеземка и изгой априори.

«Ванда/Вижн» – мучительная и драматичная, лишь более неуютная из-за закадрового смеха и прочих атрибутов ситкома история адаптации аудсайдеров под правила вселенной, где им нет места. С нечеловеческими, в прямом смысле слова, усилиями два раненых и причудливых существа пытаются стать «как все»; отчасти это переосмысление «Человека-слона» или «Эдварда Руки-Ножницы» – и прямая антитеза большинству марвеловских блокбастеров, в которых, напротив, человек проходит ницшеанское перевоплощение в уберменша. Еще одна уместная аналогия – с «Суперсемейкой» Pixar, где супергерои пытаются быть «как все» (сходство усиливает коллизия с двумя детьми-супергероями, близнецами Томми и Билли).

Отчетливым этот конфликт становится в финальной серии, где оба персонажа сталкиваются со своими двойниками и темными альтер эго: Вижн сражается в небесах с другим «негативным» (и потому девственно-белым) андроидом-убийцей Вижном, Ванда вступает в схватку с другой ведьмой, не чурающейся своей ведьминской природы, – Агатой Харкнесс. Оба обнажают свою нечеловеческую натуру с единственной целью: защитить право на человеческую жизнь.

Коллизия не могла бы сработать, если бы роли играли актеры с меньшей харизмой и способностями к перевоплощению. Недаром Элизабет Олсен начинала с мощной работы в инди-драме «Марта, Марси Мэй, Марлин», где играла нечто весьма схожее – травмированную девушку, сбежавшую из секты (содружество Мстителей – чем не секта?) к нормальной жизни, а Пол Беттани, среди прочего, претерпевал невероятное преображение в «Догвилле» – таком же искусственном городе, как Вествью.

Глава пятая. Слом четвертой стены. И всех остальных тоже