Сказки комнатных растений

Я посмотрела на Глупость. Та демонстративно встала столбом. Я махнула рукой и быстро коснулась бархатистой поверхности.

– Алина! Где ты? – услышала я голос бабушки, входящей в комнату. – Куда подевалась! Пора жалюзи поднимать!

– Я здесь! – весело ответила я.

– Как я тебя не заметила? Только что в комнату заглядывала.

– А жалюзи открывать будешь ты?

– Да, нет. Жалюзи открывать будешь ты, но я буду смотреть.

Я подмигнула колеусу, потом бабушке и осторожно стала тянуть за верёвочку. Тонкие бамбуковые палочки, тихо шурша, начали сворачиваться в валик. Солнечные лучи тут же проникли в комнату.

– Теперь солнечные лучики не будут тебя обжигать, – ласково сказала я.

– Подумаешь…

– Что ты сказала, бабушка?

– Я? – удивилась бабушка. – Ничего не говорила.

«Вернулась всё-таки», – подумала я про Глупость.

Глава 8

Фея Сен – Полия

Я сидела в кресле и смотрела, как бабушка переставляет цветочные горшки на подоконнике.

– Алина, помоги. Давай по цвету «мотыльков» расставим. От белых до…

– Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан, – гордо отчеканила я.

– Верно, до фиолетовых.

– Бабушка, почему ты фиалки мотыльками называешь?

– А ты приглядись к цветкам внимательнее, разве не видишь крылышки?

Я посмотрела на цветы, и мне показалось, что среди зелёных листиков, и правда, сидят готовые взлететь разноцветные мотыльки.

– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать. Бабушка! У нас четырнадцать горшков с фиалками!

– Да, знаю. Мало. Мало.

– Как мало, бабушка? Очень много!

– Сенполий, Алина, такое количество, что если бы мы с тобой заставили все подоконники, полки и пол в нашей квартире, то ни один цветок бы не повторился. И самое главное, это была бы лишь малая часть их дружной семьи. Но у меня тоже хорошая коллекция, и все сенполии разные, – гордо сказала бабушка, присаживаясь в кресло.

– Почему семполии, бабушка? Фиалки!

– Сенполию стали называть фиалкой, потому что они очень похожи. Но, Алиночка, сенполия не фиалка. Вот видишь два коричневых цветочных горшка. Похожи они?

– Похожи.

– Но только внешне, а на самом деле разные. Этот пластмассовый, а тот глиняный. Так и сенполия с фиалкой, – тут бабушка отвлеклась и мечтательно произнесла. – А мою первую сенполию подарил дедушка на нашу розовую свадьбу.

– Почему же он на розовую свадьбу фиалку подарил, ой, сенполию, а не розу?

– У неё были нежно-розовые цветы. Ведь он знает, как я люблю растения. Тогда это была диковинка.

– Дико вина? Дико виноватая, что ли?

– Глупость какая! Диковинка – необычная удивительная вещь. Она глаз радует, – бабушка стряхнула с фартука невидимые пылинки и вышла из комнаты.

Я подошла к сенполиям и стала внимательно их рассматривать.

– Ну, пушистая ещё ничего. А вот эта замухрышка лилово-розовая, которая вся свернулась-скукожилась, она тоже глаз радует? – сказал скрипучий голосок.

– Это мы не понимаем. Она может быть самая ценная, – ответила я, совершенно не задумываясь о том, что секунду назад в комнате никого не было. – Глупость! Здравствуй!

На листе самой большой тёмно-синей сенполии с белой каймой по краям лепестков, стояла Глупость и раскачивалась. Лист упрямо пружинил вверх, а Глупость настырно давила вниз.

– И тебе не болеть, – ответила Глупость, наверное, запомнила, что моя бабушка всегда говорит, поздороваться, значит, здоровья пожелать. – Что-то я понять не могу, похоже, вот те нормальные, а эти выбрасывать пора.

– Почему выбрасывать, – забеспокоилась я. – Мы с бабушкой только что все растения перебрали. Если бы хоть одно заболело, бабушка бы не пропустила.

– Н-да? – с сомнением в голосе сказала Глупость. – Эти мелкие– премелкие, те забрызганы краской какой-то, побелка у вас была, что ли? А сюда смотреть без страха нельзя: листья-то кто-то комкал и жевал, проглотить забыл.

– Здравствуйте, мои дорогие, – ответил красивый бархатистый голос.

– Здравствуйте, – прошептала я обрадовано, догадываясь, что это говорит Сенполия.

– Мои цветы и листья вовсе не больны. Если вы приглядитесь, то увидите, что есть цветы крупные и миниатюрные. И те и другие мои детки, и те и другие мной любимы. Это просто разные сорта.

– Маленькие цветы такие милые, такие… такие… – я не находила слов, – как игрушечные!

– Невзрачечные, – вставила Глупость.

– А окраска моих цветов так разнообразна, что я сама со счёта сбилась! И каждый год появляются всё новые и новые сорта. У твоей бабушки, Алина, и одноцветные есть, и многоцветные сенполии. Те цветы, что с крапинками и полосками, вовсе не после побелки, это особая окраска, называется фэнтези. А листочек, который Глупости таким странным показался, особый – гофрированный. Далеко не все сенполии могут похвастаться такой необычной формой листа.

– И откуда ты такая многосложная взялась? – прищурив глаз, спросила Глупость.

– Из восточной Африки. Я росту там в горах Узамбары. Поэтому у меня стойкий и выносливый характер! Ведь в горах всего мало: и места, и почвы. Однако я никогда не унываю и радуюсь малому.

– Ты, наверное, очень тепло любишь, если из Африки? – спросила я.