Сказки комнатных растений

– Какая ты умная девочка! Я действительно теплолюбивая. А хотите, я возьму вас с собой и покажу свою родину?

– Конечно! – обрадовано захлопала я в ладоши.

Глупость ничего не сказала.

– Тогда качните любой мой листик.

Я осторожно качнула лист сенполии, и всё завертелось перед глазами, сливаясь в многоцветный поток.

* * *

Свежий ветер налетел так неожиданно, что даже дыхание перехватило. Я открыла глаза. Кругом возвышались скалы. Повсюду были разбросаны фиолетовые цветы сенполий, внутри которых словно горел жёлтый огонёк.

– Что-то я не пойму, в чём дело, – прищурив глаза, сказала Глупость. – Всё-таки какая разница между сенполией и фиалкой? Гляжу я кругом, одни фиалки понатыканы.

– Сенполии! – сказала я.

– Сенполии, Алина. Конечно, сенполии. А в чём между нами разница? Живём мы в разных семьях, которые в растительном мире называют семействами. Обитаем в разных местах, и характеры у нас разные. Я люблю жаркий климат, а фиалка – умеренное тепло. Моя родина – восточная Африка, горы Узамбары, а родина фиалки в западной Европе.

– Поэтому тебя стали называть узамбарской фиалкой?

– Точно. Похожа на фиалку и живу в горах Узамбары. Какое же ещё имя мне могли дать? – засмеялась Сенполия. – Но сегодня, дружок, меня можно было бы назвать узамбарская роза, узамбарский георгин, узамбарская лилия или даже узамбарский крокус! Потому что появились мои сорта, очень схожие с этими цветами.

Мне показалось, что цветы сенполии начали махать лепестками словно крылышками. Я пригляделась внимательнее. Нет, показалось. Наверное, это был горный ветерок.

– Когда-то давно жила в горах Узамбары чудесная маленькая фея, – заговорила Сенполия. – Она была совсем не похожа на других фей. Робкая и застенчивая, она любила забраться на скалу повыше, смотреть на бескрайние просторы и мечтать. Это была трогательная и грустная фея. Её звали Сен-Полия. В её сиреневых глазах читалось сочувствие и кротость. Кожа была бархатистой, а платье сплошь состояло из тысяч фиолетовых мотыльков. Когда случалось что-то неожиданное, камнепад в горах или молния, СенПолия исчезала, а мотыльки с её платья разлетались по скалистым утёсам.

Однажды рядом с СенПолией присела богиня цветов Флора и сказала:

– Я знаю, почему ты грустна. Твой наряд слишком мрачен. Тебе нужно сменить платье, и новый цвет создаст особое настроение. В красном – ты будешь полна жизненной энергии и уверенности, в розовом – нежности и романтизма, в жёлтом – весела и остроумна, в голубом станешь мечтательной и сентиментальной, в белом – лёгкой и кокетливой, в синем – доверительной и ласковой.

– Но у меня нет другой одежды.

– Я подарю тебя способностью придумывать и создавать себе любые наряды в одно мгновенье, какие только пожелаешь.

Сен-Полии понравился подарок Флоры, она тут же начала придумывать и примеривать всё новые и новые платья: малиновое, бежевое, кремовое, бронзовое, сливовое. С той поры Сен-Полия перестала грустить, и каждый день изобретала себе новый наряд.

– Что ж поделать, если других достоинств нет, – скривилась Глупость. – Только платьями и хвастаться.

– Замолчи сейчас же, – возмутилась я и попыталась ущипнуть Глупость, но та успела увернуться.

– Почему же нет? Мне есть чем гордиться, например, количеством сестёр. Их более 15000!

– Сколько? – чуть не свалилась с листа Глупость.

– Это, наверное, сорта? – предположила я.

– Молодец, Алина! Не зря ты бабушке помогала, многому у неё научилась и узнала.

– Ну, ладно. А ещё что? – обиженно выпятив губу, сказала Глупость.

– Ещё я десять месяцев в году дарю знойные африканские приветы! – засмеялась Сенполия.

– Это что значит? Цветёшь десять месяцев подряд? – неуверенно сказала Глупость.

– Верно, Глупость! И ты молодец.

Глупости было приятно. Она даже слегка порозовела и перестала задавать глупые вопросы. Мы сидели на самом пике огромной горы, но страшно не было. Было весело и волнительно. Говорить совсем не хотелось. Глупость замолчала и смотрела куда-то вдаль.

– Жила была девочка Аня, – неожиданно заговорила Сенполия.

Мы с Глупостью повернулись одновременно.

– Однажды сидела она на большой увитой плющом веранде и смотрела в небо на первую вечернюю звезду. На столе стояла пустая чашка из-под молока, а рядом с чашкой лежал серебряный колокольчик, которым девочка звала маму, потому что ходить Анечка не могла.

– Как не могла? Почему не могла? – забеспокоилась я.