Сказки Старого Фонаря

  -Ты бы распоряжался ею, если бы сотворил такое без моего согласия, – ответил юноша, – я же сам прошу тебя взять мою жизнь и помочь мне исправить эту чудовищную ошибку. Я просил дракона не для себя – мне хотелось, чтобы отец, болевший весь прошлый год, окончательно поправился и прожил долгую жизнь, а еще я просил, чтобы моя сестра, когда вырастет, стала самой прекрасной девушкой страны, как она всегда мечтала. Мне не для кого и незачем больше жить, у меня нет родных, нет семьи, а из-за моей ошибки прямо сейчас гибнут люди. Ну что ты стоишь, давай, делай!

  Голос Алларо сорвался на крик, в старый маг начал нараспев читать заклинание, и вдруг все увидели, как от юноши рванулись ввысь тонкие сверкающие серебристые нити, на лету, сплетаясь, создали сеть, которая метнулась в сторону столбов пламени, и в небе раскатом прогрохотал страшный рык дракона, а потом все небо окрасилось заревом, разлетелось на куски мелкими осколками – и все стихло.

  Медленно догорал старинный дом, люди, стеная и охая, разбредались кто куда – кто-то шел к родственникам на ночлег, кто-то, не оправившись от шока и потрясения, просто бесцельно плелся вперед.

  Волшебник подошел к лежащему на земле юноше, Алларо пошевелился и попробовал встать.

  -Ты жив… Тебе была отпущена долгая, очень долгая жизнь, – пробормотал он, – у тебя осталось совсем немного жизненной нити. Где-то на два месяца…

***

  Алларо прожил оставшуюся ему жизнь у волшебника, стыдясь выходить на улицу и почти все время проводил в библиотеке. И хотя волшебник говорил ему, что он искупил свою вину, и сделал это дорогой ценой, до конца дней он так и не смог простить себе того, что по его вине погибло столько людей, а также его собственная семья.

    Это было давно, очень давно. Время, дожди и ветра стерли с остатков дома следы пожара, а плющ, оставшийся без людской заботы, разросся до небывалых размеров. Люди, не помнящие ни Алларо, ни старого мага, ни дракона, повинуясь шестому чувству, обходят этот дом стороной, и лишь иногда какой-нибудь любопытный вроде меня подходит к развалинам, чтобы полюбоваться остатками резного балкона да послушать, как воет в трубе ветер.

История десятая, о Чертовой Бабушке

Эта странная и немного фантастическая история случилась совсем недавно, года четыре назад, если мне не изменяет память.

  В домике на окраине Города жила со своей старенькой матерью красивая девушка. Волосы ее были как черный шелк, небесно-голубые глаза, несвойственные черноволосым людям, сияли как звезды, тонкий овал лица и точеная, грациозная фигура были достойны принцессы.

  Я вас разочарую – принцессою она не была. Мать ее была ткачихой, одной из тех женщин, которые сутками напролет сидят за станком и с трудолюбием паука создают полотна материи, чтобы мы с вами могли пошить себе одежду, а отца Ринара не помнила, только знала по рассказам матери, что этот достойный человек, будучи истинным патриотом своей страны, погиб на одной из королевских войн много лет назад, когда ей было всего два года.

  Но недаром в народе говорят, что с лица воды не пить – при внешней красоте Ринара отличалась прескверным характером. Сутками напролет сидела она у окошка, то разглядывая себя в зеркале, то любуясь восхищенными взглядами прохожих, которые те бросали на девушку. Городские парни уже тропинку под окнами проторили, но Ринара ни на кого не смотрела, разве что изредка одаривала сына богатого купца снисходительным взглядом.

  Мать не раз пыталась научить дочку своему ремеслу, но куда там! Как-то раз Ринара даже сделала матери одолжение – села к станку, за полчаса спутала все нити и капризно произнесла:

  -Что вы, маменька, подобное не для меня!

  После чего встала, поправила прическу и вернулась к окну.

  -А вот не станет меня, как же ты жить будешь? – вздыхала, бывало, мать.

  -А я замуж выйду! За королевича! – высокомерно отвечала дочка, и снова усаживалась к окошку.

  Больно было матери видеть такое поведение единственной дочери, но не палкой же ее заставлять работать, в самом деле? Так и повелось – мать сидит сутками за станком, гнет спину, тянет нити, напевая себе под нос разные песни, чтобы работать веселее было, а Ринара красуется у окна да поглядывает на себя в зеркальце.

  И так часто говорила она матери эту фразу про королевича, что сама в конце концов поверила, что однажды на их улице раздастся цокот копыт, и красивый юноша на белом коне преподнесет ей букет чайных роз, а потом попросит выйти за него замуж.

  Иногда Ринара говорила сама с собой:

  -Я же хороша, просто чудо как хороша! С такой красотой мне не ткачихиной дочкой быть надо, а королевой!

  Такие мысли не сделали характер Ринары лучше. Со временем она стала обращаться с матерью как с прислугой – подай то, принеси это, сходи туда. Ушло в прошлое обращение на "вы", и даже ласковое "маменька" сменилось на грубое "эй, ты".