Сказки тридевятого округа

– Сейчас уже никого не интересуют нравственный выбор Гамлета и сумасшествие Офелии, проблемы короля Лира современной молодёжи чужды и непонятны, а чернокожий ревнивец Отелло заинтересует только скинхедов, которые после спектакля обязательно отомстят ему за убийство белой женщины. Английская классическая пьеса безнадёжно устарела и навевает на зрителя скуку! – запальчиво пояснял свою позицию режиссёр. – На сцену надо выводить современных героев, которые живут теми же проблемами, что и сидящие в зале зрители.

– А что, есть такая пьеса? – недоверчиво поинтересовался Романов.

– Должна быть! – тряхнул волосами Вадим Эдуардович. – А если нет, тогда мы её сами напишем!

– Ну-ну, – с ещё большим недоверием произнёс начальник строительства, который уже явно жалел, что пошёл на поводу главного санитарного врача в вопросе создания народного театра. – Дерзайте! Вы молодые – вам и карты в руки! Только я Вас, Вадим Эдуардович, попрошу, чтобы в этой вашей пьесе не было никаких наркоманов, рэкетиров, нецензурных выражений и никакой обнажённой натуры. И вообще я не сторонник авангардизма, ни в живописи, ни в литературе, ни тем более в вопросах режиссуры. Надеюсь, Вы меня поняли!

Озерцов-Заречный после этих слов сразу как-то поник и в знак согласия еле заметно качнул головой.

– Под театр я отдаю левое крыло Большого магического дворца, – пророкотал довольный собой начальник строительства. – О перепланировке помещения я распоряжусь. Раньше мы планировали разместить там пресс-центр, но раз такое дело, то отдаю его вам – вашим самодеятельным артистам и вашему народному зрителю.

– Благодарю Вас! – склонил голову режиссёр, и его длинные волосы упали ему на лицо.

«Странный он какой-то, – думал Пётр, глядя вслед уходящему Озерцову-Заречному. – Впрочем, большинство служителей Мельпомены часто находятся на грани гениальности и сумасшествия, поэтому некая чудинка в каждом из них присутствует».

Весть о том, что в Большом магическом дворце проводится кастинг по набору труппы артистов в народный театр, разнеслась по «объекту» подобно эпидемии гриппа. И так же, как грипп, заронила в неокрепших душах, не имеющих иммунитета к славе, обожанию, аплодисментам и другим вредоносным инфекциям, «болезнь» к театру. За один день рабочие, грузчики, врачи, учителя, бухгалтеры и продавщицы сделались завзятыми театралами и поклонниками системы Станиславского.

Так, Горыныч в образе здоровяка-милитариста, одетого в потёртую и пропахшую порохом армейскую форму, явился в театр, где предложил свои услуги в качестве специалиста по спецэффектам.

– Организовать задымление или иллюзию тумана, наличие огненной струи или изобразить грозный рык неведомого чудища – мне всё по плечу! – заверил он Озерцова-Заречного.

– Обязательно возьму Вас на заметку! – заверил его режиссёр, опасливо косясь на массивную фигуру специалиста по спецэффектам.

– А если будет нужен ветер или даже буря, то я её крыльями нагоню, мне это – раз плюнуть! – и в доказательство своих слов Горыныч продемонстрировал огненный плевок, который поспешно затёр толстой подошвой армейского ботинка.

Главный санитарный врач Власенкова явилась к началу проведения кастинга и без ложной скромности заявила режиссёру, что она характерная актриса, имеющая опыт работы в школьных спектаклях и даже участвовала в областном конкурсе самодеятельности.

– Да Вы только вглядитесь в меня, – поучала она постановщика. – Я ведь готовый типаж героини нашего времени!

– Не смею спорить, – покорно соглашался Вадим Эдуардович. – Как только мне понадобится актриса с вашим напористым характером и вашей обаятельной внешностью, я немедленно дам Вам знать!

– А как скоро понадобится такая актриса? – не отставала доктор Таня.

– Как только будет написана подходящая под Ваш сценический образ пьеса, – моментально парировал Озерцов-Заречный.

Иван Дурак подкатил на своей электротележке к Большому магическому дворцу ровно в полдень, когда измученный посетителями режиссёр укрылся в буфете, где попытался в одиночестве проглотить пончик со стаканом остывшего кофе. После непродолжительных, но результативных поисков, Иван обнаружил его в тёмном углу буфета и молча, без приглашения, сел к нему за столик.

– У меня обед! – взмолился слуга Мельпомены. – Имейте совесть!

– А дуракам закон не писан, – парировал Ванька и без разрешения закурил свой зловонный «Север».

– Ну, Вы-то что от меня хотите?

– Лично я хотел бы услышать из первых уст: как?

– Что – как?

– Как ты собираешься создавать театр, не имея в его труппе комического героя?

– Я так понимаю, что комический герой – это Вы!

– Правильно понимаешь! Я также могу играть героев-любовников, думаю, что роль наивного романтика, если таковая будет, мне тоже подойдёт.

– Кто Вам это сказал?

– Женщины.

– Какие женщины? Вы не обижайтесь, но ни на героя-любовника, ни на Гамлета, ни на какие другие характерные роли Вы не подходите.

– Почему? – удивился Дурак и выпустил струю табачного дыма прямо собеседнику в лицо.

– Да потому, что у Вас вид человека, который лучшие годы своей жизни провёл на сеновале, а потом неожиданно попал в большой город.