Сказки тридевятого округа

– Ой, не верю я в доброту вышестоящих, не верю! – причитал товарищ Понаётов, шелестя полученными из Управления бумагами. – Неспроста они там стали такими добренькими. Уж поверьте моему опыту: если начальство начинает говорить ласково, то обязательно жди подвоха.

Своими сокровенными мыслями главный кадровик теперь делился не только с написанным маслом портретом Иосифа Виссарионовича, но и с новым инспектором отдела кадров Катенькой Поспеловой, присланной накануне Управлением кадров по его личной просьбе. Катенька была молода, наивна, и состояла из сплошных окружностей. В ней всё было круглое: очки, колени, бёдра и даже щёки. Глаза у Катеньки были не просто круглые, они ещё были навыкате, отчего лицо девушки приобрело выражение вечного удивления.

– То, что Управление согласилось с нашим предложением по изменению штатов – это половина дела! – вздыхал Иосиф Петрович, без нужды поправляя на френче похожий на орден значок «Кадры решают всё». – Ещё неизвестно, кого они на эту должность пришлют!

И тут, словно в подтверждении его слов, заработал факс, и из его металлического чрева поползла испещрённая печатным текстом бумажная лента.

– В ответ на ваш запрос исходящий номер такой-то, – бубнил себе под нос Иосиф Петрович, – направляем для трудоустройства гражданина Озерцова-Заречного Вадима Эдуардовича. Опыт работы по специальности имеется. Высший Совет. Управление кадров.

– Что это? – испуганно прошептала Катенька Поспелова, показывая своим пальчиком с розовым ноготком на запылённый факс.

– Это факс, – не глядя на девушку пояснил Понаётов.

– Я знаю, что факс, но он же не подключён!

– Не подключён, – согласился главный кадровик. – И бумаги у него внутри почитай уже года три как нет, но когда надо – работает!

– Кому надо?

– Всем: тебе, мне, товарищу Романову, Управлению кадров.

– А как же он работает?

– Как? Периодически! Сам когда надо включается, печатает… одним словом – мистика! Да не бери ты это в голову! Со временем привыкнешь, у нас тут и не такие чудеса случаются.

Ранним утром в приёмную начальника строительства вошёл молодой длинноволосый брюнет, одетый в поношенный крупной вязки свитер и порядком потёртые джинсы. Завершающим штрихом в образе незнакомца был небрежно повязанный на крепкой загорелой шее полосатый шарф. Молодого человека можно было назвать красивым, если бы его щёки не покрывала иссиня-чёрная щетина трёхдневной давности. Незнакомец устремил на секретаря чистый и непорочный, как у младенца взгляд и, выдержав паузу, негромко произнёс: «Озерцов-Заречный. Режиссёр».

«Фанфан-Тюльпан!» – мысленно окрестила посетителя незамужняя девушка и залилась предательским румянцем. В её сознании образ принца на белом коне и образ немного потасканного, но с богемными замашками модного режиссёра совпал на все 100 процентов.

– Принц! – мысленно воскликнула она.

– Ага, принц! – с нескрываемой иронией поддакнул ей внутренний голос. – Всё как ты хотела: сказочный принц и привязанный к перилам крыльца резиденции конь белой масти.

– Глупости всё это! – мысленно сказала сама себе секретарь. – Нет ни принца, ни его коня, ни даже подковы на счастье! Обычный командировочный! – и, словно отгоняя наваждение, она тряхнула златокудрой головкой.

– Ваше направление, – излишне строгим голосом произнесла девушка и протянула за документами руку. Режиссёр понял этот жест по своему, поэтому привычно склонил корпус и коснулся красиво очерченными губами девичьей руки чуть-чуть выше тонкой кисти.

– Какая у Вас необычайная рука: тонкая кисть, длинные пальцы! – с лёгким придыханием негромко произнёс странный посетитель. – Я хотел бы быть клавиатурой вашего «компа», чтобы эти нежные пальчики касались меня! – признался небритый юноша хорошо поставленным голосом.

После этих слов секретарь вновь уверовала в любовь с первого взгляда и мысленно уже спустилась вниз, на крыльцо резиденции, чтобы отвязать от перил белого коня и вдвоём с принцем ускакать на нём в голубую безоблачную даль, как вдруг откуда-то с небес раздался недовольный рык Романова:

– Вы уже в образе или только начали репетировать? – саркастически поинтересовался начальник строительства, стоя на пороге кабинета.

– Простите, я, кажется, увлёкся, – произнёс режиссёр и попытался изобразить смущение.

– Зайдите! – приказал Романов и исчез в глубине кабинета, оставив гостеприимно распахнутую дверь. Режиссёр томно вздохнул, подмигнул секретарю двумя глазами сразу и последовал за Романовым.

– А направление на «объект» так и не показал, – отметила про себя секретарь, глядя вслед Фанфан-Тюльпану.

Приём был недолгим. Режиссёр вкратце рассказал о своём виденьи народного театра и предложил называть его «Театром современной пьесы».