Сказы о древних курганах

Посмотрели на небо, согласились: «Пойдет, однако, да курган спасать надо!» Из-за этой трогательной убежденности мы не решались признаться, что вынуждены прекратить раскопки до следующего сезона. Последние дни переправлялись к раскопу на лодке и вплавь. К нашему отъезду курган выглядел лишь каменным островком, омываемым со всех сторон морскими волнами. К счастью, за зиму они не произвели больших разрушений, а вылизали камни, и к следующему сезону наш курган выглядел еще величественнее и красивее. В 1976 г. море заполнялось медленнее, и мы успели вовремя закончить раскопки, в целом оправдавшие надежды.

Курган, как уже говорилось, находился вдали от родового могильника и был много крупнее остальных. Вокруг возвышалась каменная ограда, первоначальная высота которой составляла не менее 2 м, а диаметр — 30 м. В 01 раде были выкопаны две ямы, закрытые бревнами и толстым слоем камней. В центральной яме в южной половине на спинах с согнутыми в коленях ногами лежали скелеты мужчины и женщины 50–60 лет, а в северной половине стояла раздавленная корчага, валялись обломки других сосудов и кости съеденой во время тризны косули. Скорченное положение погребенных — характерная деталь похоронного обряда афанасьевцев. Очевидно, при прощальной церемонии они усаживали мертвеца на какие-то сиденья или прямо на землю на корточках, а позже окоченевший в позе сидящего человека труп клали на спину в могилу. В кургане были похоронены старики. Продолжительность жизни у афанасьевцев в среднем достигала 40–50 лет. Значительная часть могилы оказалась пустой, хотя трупы лежали тесно. Значит, ранее здесь находилось много вещей из несохранившихся материалов. Об одном из таких предметов можно получить представление. Вдоль туловища мужчины, как бы разделяя яму на две части, лежал узкий длинный предмет, видимо, деревянный жезл, орнаментированный по всей длине костяными гвоздиками. Их было 220. Они располагались группами по три — пять штук, составляя какой-то узор. Гвоздики остриями втыкались в жезл, снаружи торчали их плоские шлифованные и окрашенные охрой основания. По своим размерам афанасьевский жезл напоминает увиденный советскими этнографами в 1977 г. в деревни Бонгу на Берегу Маклая. Этот ритуальный жезл был сделан в виде плоской палки длиной около 1,5 м с резным навершием, окрашенным белой и красной краской. Его скрывали от взоров женщин и детей. Считалось, что с его помощью старейшина воздействовал на окружающих силой своего колдовства^{38}

.

К старикам в афанасьевском кургане подхоронены два новорожденных, один из которых положен у них в головах, другой — в ногах. Был еще один мужчина 50–60 лет, похороненый одновременно со знатной парой. Ему выкопали отдельно ямку, но не параллельно с основной, как было принято у афанасьевцев, а перпендикулярно, поэтому он лежал как бы в ногах у старейшин и, вопреки обычаю, лицом не к восходу, а к заходу солнца. Ямку закрыли плитой и концами бревен, перекрывавших большую могилу. Внимание грабителей эта вторая могилка не привлекла, а между тем мужчина был похоронен не только с пищей в глиняных сосудах, по и с серебряной серьгой в ухе.

Как уже говорилось, афанасьевцы любили себя украшать, но их украшения бедны. Все же в их могилах найдены три серебряные серьги и одно золотое кольцо. Можно предположить, что некогда золотые либо серебряные серьги украшали головы «старейшин», но, очевидно, были украдены вместе с другими украшениями. Дело в том, что к моменту раскопок все кости скелетов лежали непотревоженными, даже верхние позвонки, но черепов не было. По первому впечатлению казалось, что люди погребены обезглавленными. В таком случае отсутствовали бы и первые позвонки…В голове возникает картина ограбления. К тому времени, когда грабители проникли в ту часть ямы, где стояли вещи, массивные бревна над могилой еще не прогнулись под тяжестью лежавших над ними камней и земли. На черепах сохранились остатки тканей и отодрать в спешке серьги было трудно, поэтому их забрали вместе с головой. Все попавшееся под ногами подавили, расшвыряли, а череп косули выбросили из ямы. Грабители ушли, на курган забрела одичавшая собака, разыскала череп и обглодала сохранившиеся остатки ткани у основания рогов. Голова косули, мозг из которой был извлечен и съеден людьми еще при погребении, послужила вновь добычей для голодного животного.