Сказы о древних курганах

В 1889 г. Финская археологическая экспедиция под руководством И. Р. Аспелина раскопала здесь огромный курган II века до н. э. с обширной погребальной камерой, где было не менее 100 похороненных людей л множество разнообразных вещей, теперь хранящихся в Национальном музее г. Хельсинки. И. Р. Аспелин не случайно выбрал этот курган. На нем стоял камень с высеченной рунической надписью. На нее еще в 1847 г. обратил внимание соотечественник И. Р. Аспелина финский ученый М. А. Кастрен — основатель теории сибирского происхождения угро-финских народов. В конце XIX в. близ села несколько могил с коллективными захоронениями были исследованы А. В. Адриановым. В 1929 г. здесь производили раскопки С. В. Киселев, а спустя более 40 лет — Ленинградская экспедиция под руководством автора.

Среди раскопанных в тот год курганов один привлек особое внимание. Сравнительно небольшая земляная оплывшая насыпь высотой 2 м и диаметром 30 м закрывала каменную ограду 23×19,5 м. По углам и в середине по сторонам стояли высокие плиты, укрепленные контрфорсами. Две плиты образовывали вход в ограду, закрытый камнями. Внутри ограды располагались в ряд 4 могилы; каждая находилась в обширной глубокой яме, на дне которой стоял сруб высотой до 1 м с бревенчатым полом и потолком. Сверху яма была закрыта четырьмя накатами из толстых бревен и обложена плитками. После сооружения могил вход в ограду закладывали и воздвигали единую пирамидальную насыпь из дерна. Иными словами, каждая могила представляла собой типичное сооружение IV–III вв. до н. э., достаточно сложное как в своей надземной, так и в подземной части. Однако оно предназначалось не для коллективных захоронений, а для погребения отдельных людей. Действительно, в трех могилах лежали по одному взрослому человеку и лишь четвертое захоронение оказалось семейным склепом для двух взрослых и ребенка. Уже поэтому можно предполагать, что в кургане похоронены не рядовые люди, а представители татарской аристократии.

Рис. 15. Бронзовое напершие на стойке погребального ложа у с. Тесъ. Раскопки автора.

В могилах сохранились бронзовые, глиняные, костяные и деревянные вещи. Однако наибольшее внимание привлекло то обстоятельство, что мертвых положили на специальные деревянные ложа в виде кроватей с дном, высокими боковыми стенками и четырьмя стойками-ножками. Боковые стенки «кроватей» расписаны охрой, узорами из полукруглых и зигзагообразных линий. Сверху ложе закрыто кожаным покрывалом или камышовым ковриком. К моменту раскопок, естественно, сохранились лишь части ложа, а большинство дощечек спрессовалось. Люди были положены на «кровати» в богатых одеждах, с оружием, предметами туалета, искусства, а под кроватями в больших глиняных сосудах и на деревянных блюдах оставлена пища. От украшений одежды остались бронзовые диадемы, гривны, бляшки головных уборов, сердоликовые, бронзовые и бирюзовые бусы, браслеты, стягивающие обувь у голеней. Кроме них обнаружены и такие предметы, как оленные бляхи, бронзовые зеркала, шилья, ножи, кинжалы, чеканы. Многие вещи украшены фигурками животных или облицованы золотом, особенно бусы и длинные деревянные рукояти боевых чеканов.

Рис. 16. Бронзовые изображения оленей из кургана у с. Тесь.

Погребальные ложа татарских курганов были найдены впервые, но ими открытия не ограничивались. Дело в том, что археологи и ранее встречали отдельные предметы, смысл которых долго оставался не разгаданным. К числу таких загадочных изделий относились бронзовые колоколовидные навершия с фигурками козликов. Внутри их обычно находили куски дерева, что дало основание считать предметы навершиями боевых значков или булав. Но как велико было наше удивление, когда эти навершия с козликами мы увидели надетыми на верхние концы всех ножек «кроватей«…Сразу же вспомнилось интересное наблюдение П. С. Палласа: «Меня совершенно уверяли, что в сих могилах находят остатки деревянных гробов, в кои мертвые тела были кладены. Я достал слитые полукруглые пустые пуговки с изображением сайги, которая на четырех ножках такого ящика была утверждена»^{44}

. Конечно, навершия являлись не просто украшением. Козел, очевидно, считался родовым предком, тотемом, который изображался на предметах вооружения, боевых значках, а в погребальной церемонии знатных людей он украшал их погребальное ложе с магической целью и в то же время усиливал торжественность момента, пышность похорон.

Рис. 17. Колоколовидные навершия и их детали из кургана у с. Тесь.