Сказы о древних курганах

Деревянные камеры с полом и потолком были построены из толстых лиственничных бревен, изнутри гладко затесанных и настолько прочных, что рабочие на раскопках пилили и кололи их на дрова. Помимо глиняной посуды в камерах были деревянные корытца, блюда, чаши, бочонки, черпаки, ковши, ведра, ложки и т. д. Сохранились и более мелкие деревянные предметы: модели лука, кинжалов, мечей и даже шпильки. Имелись также остатки одежды из меха и кожи: шапки, шубы, ремешки, тесемки. В гробницах лежали остатки мумифицированных тел, кучки пепла сожженных трупов, кости и черепа, которые хранились ранее где-то в другом месте. Под головы умерших подкладывались камень, обрубок дерева, деревянная или кожаная подушка. Вместо этого иногда делалось возвышение из земли и мелких зерен проса, прикрытое тканью или мехом. Благодаря высоким подголовникам, черепа и плечи скелетов оказались приподняты. В могиле, обнаруженной Е. Кокашкиным, на дне было сооружено ложе на четырех высоких тумбах, сделанных из корня дерева. В результате перелома поперечин средние части досок спустились, а близ стен остались приподнятыми. Из-за этого Хубековой показалось, что «покойники сидели». На всех черепах были погребальные маски, тонко залощенные, сплошь окрашенные красной краской или расписанные узорами в виде крупных спиралей. Сняв одну маску, любопытная казачка, как говорилось, нашла зеленую шелковую ткань, покрывавшую все лицо. А. В. Адрианов нашел кусочки такой же шелковой материи, которые прикрывали глаза и рот умершего.

Ценными находками оказались погребальные куклы в рост человека и одетые так же, как настоящие покой-пики. Это были кожаные чучела, туго набитые жесткой травой. Их сделали из кожаных мешков различных размеров и форм, которые составляли руки, ноги, туловище и другие части тела. Мешки сшивались на скорую руку через край из лоскутков, а все детали чучела скрепляли жилами и ремешками. Головы мастерили из кома травы, обтянутого кожей и шелком, на котором изображали черты лица. На одной из голов был шелковый капор. Лица двух кукол закрывали гипсовые маски. Чучела развалились на части и перемешались с человеческими черепами и пеплом. Сохранились накладные и вплетенные косы, но установить, кому они принадлежали — чучелам или людям, было трудно. Не удалось установить и назначение некоторых предметов.

А. В. Адрианов, а, позже и С. А. Теплоухов предполагали, что куклы изображали тех, кто сопровождал умерших в загробный мир. Наиболее увлекательную и обстоятельную интерпретацию предложил Л. Р. Кызласов, который провел аналогии между оглахтинскими находками и погребальными куклами хантов. Как и другие народы, ханты хоронили покойников со всеми необходимыми им для ведения нового хозяйства в потустороннем мире принадлежностями. Считалось, что покойник, а вернее, его «тень», начнет новую жизнь: в «царстве теней» он появится младенцем, начнет расти, а через год достигнет зрелости. Но будучи ребенком, он не сможет самостоятельно стать на ноги. Чтобы ему помочь в этом, хайты изготовляли куклу. В течение года ее кормили, поили, одевали, умывали, укладывали спать. Кукла была изображением умершего. Чаще всего ее делала вдова для своего мужа. Сначала изготавливалась маленькая кукла, а потом побольше. Когда же проходил год и считалось, что умерший «вырос», то куклу делали размером в нормальный человеческий рост. После этого ее клали в могилу, где лежал покойник. Тень умершего возвращалась к его телу, причем вполне взрослой и самостоятельной. В Оглахтинском могильнике куклы иногда лежали поверх скелетов. Л. Р. Кызласов считал, что куклы как раз и были вместилищами «тени» того человека, которого погребли здесь. Этот манекен сбрасывался в могилу спустя некоторое время после смерти сородича.