Скелеты Острова мух

Перед сном я снова подумал, как же изменился мир со времен романа Дефо. На своем крохотном островке, во много раз меньшем, чем в романе, я совершенно не думал о том, что меня может ждать голодная смерть.

Мне было только шестнадцать лет, но жизнь на Крайнем Севере научила многому. Там тоже растерявшейся человек может запросто пропасть. Например, чукчу в тундре застает многодневная пурга. Он строит ледяной дом и коротает в нем дни. Когда заканчивается пища, ест собачий корм, а потом и самих собак. И не приходилось слышать, чтобы кто-то из них погиб.

А здесь – тропики. Даже если я растеряю все блесны, в море всегда можно найти что-то съедобное. Ракушки, крабов. Как-то я смотрел американский фильм про нынешнего Робинзона поневоле, оставшегося в живых после авиакатастрофы. Фильм хороший, с отличным актером в главной роли, но уж больно его авторы стремились выжать слезу у зрителя. К примеру, обязательная тема всех робинзонад: добывание огня. У меня была газовая зажигалка отчима и её, если аккуратно пользоваться, хватит месяца на три. Но если бы её не было, разве составило бы проблему добыть огонь? Герой фильма в кровь сдирает кожу с ладоней, стремясь разжечь трут вращением палки. А чтобы ему стоило чуть-чуть подумать и внимательно походить по берегу своего необитаемого острова? Сегодня и в самом отдаленном уголке океана очень трудно найти пляж, где бы ни валялись какие-нибудь сюрпризы цивилизации, выброшенные с кораблей за борт. Чаще всего это пустые спичечные коробки и всякого рода пластик – бутылки, пакеты. Даже на моем потаенном острове всего этого добра валялось по берегу множество. Спичечные коробки нужно внимательно осмотреть – не завалялась ли в них спичка? Высушить и зажечь огонь. А из пластиковой бутылки или даже полиэтиленового пакета нетрудно соорудить линзу, заполнив её водой. И с легкостью поджечь от солнца мох или какую-нибудь древесную труху.

Нет, сегодня это мелочи жизни. Засыпая, я думал о другом: как сделать завтра, ни много ни мало, радиоприемник. Да, да, радиоприемник. Разумеется, простейший, детекторный. И, кажется, я знал, как его сделать.

Странное существо человек… Через два дня пребывания на острове, я уже испытывал нехватку обычной человеческой речи. Оцелот говорить не умеет, даже гавкнуть по-собачьи не может. Правда, сегодня на пальме я увидел двух небольших попугаев, размером с сойку. Их повсеместно разводят любители птиц, и, кажется, они называются амазонами. Я не был уверен: способны ли попугаи одолеть двести километров от континента или их тоже, случайно или специально, завезли на остров. Но как их поймать и способны ли они к подражанию речи? «Пиастры! Пиастры!»

… Тогда я еще не знал, что послезавтра буду с ужасом слушать человеческую речь, и мои жизненные планы резко изменятся…

Глава шестая. Письма в сумке отчима. Среда

Утро снова было прекрасным и безоблачным. Лодка наполовину наполнилась дождевой водой. На всякий случай я растворил в ней несколько таблеток для дезинфекции, которые дал мне Отто, и перелил воду во все свободные емкости. Итак, на месяц о воде можно забыть.

Чтобы объяснить свои утренние поступки, я должен сделать очередное отступление. Еще когда мы втроем приводнились на острове, то сразу стало ясно, что бунгало уже существует десятки лет. Это было видно по замшелым, покосившимся стенам, из которых оно было сделано. Явно его строил не родственник моего покойного отчима. Он купил бунгало вместе с островом. Но тогда спрашивается: а ради чего его когда-то построили, если остров малопригоден для постоянного проживания? Даже клочка земли для огорода, если не считать странного садика поверх кладбища рабов, на острове не было. Одни скалы и песок.

Ответ напрашивался сам собой: остров был удобен только для одной категории людей: военных. Это блокпост. Семьдесят лет назад шла большая война, охватившая весь мир. И удаленный островок был тогда стратегически важен: не дай бог, чтобы на нем не завелась какая-нибудь шпионская нечисть под боком у Америки. Наверное, бунгало и построили с этой целью. К тому же, благодаря рельефу острова, оборонять его было очень легко. Десятка солдат хватило бы, чтобы сдерживать проникновение в лагуну сотни-другой врагов. Каждый бы, кто намеривался проникнуть в лагуну, попадал бы под кинжальный пулеметный огонь с двух сторон.