Скелеты Острова мух

Письмо было злобным и вообще непонятно для чего написанным. Похоже, словесная месть бывшей супруге, с которой расстался более полувека назад. Престарелый бывший полицай кичливо сообщал, что стал владельцем острова в Карибском море. «Да, да, настоящего острова, друзья помогли купить, и, если я правильно им распоряжусь, то буду деньги грести лопатой. Есть один проект. Такие деньжищи, какие тебе и присниться не могли». В письме не было и намека на то, что Иван собирается помочь бывшей супруге материально или пригласить её жить в Латинскую Америку. Просто застаревшая обида неизвестно на что и ругань. Не было ничего сказано и о его планах на освоение острова. В общем, понятно, почему отчим мне ничего о нём не сказал. Никакой полезной информации письмо не содержало.

Пожалуй, единственное, что меня удивило в этом письме – его грамотность. Я раньше представлял этого неведомого Ивана-полицая малограмотным негодяем, а письмо было написано без ошибок. Наверное, он до войны был сельским учителем или агрономом, а когда пришли немцы, стал им служить. Впрочем, что мне до того?

А вот второе письмо вызвало у меня ступор. Оно было адресовано отчиму, написано моей матерью, но… семнадцать лет назад, то есть еще до моего рождения! Конверт был до предела замызган, видимо, его долгие годы возили с собой. В письме мать объясняла Павлу, то есть моему ныне покойному отчиму по каким причинам она его бросила и уехала «на край света с лейтенантом».

«Ты – человек крайне нерешительный и беспомощный, – писала мать моему будущему отчиму, – мы встречались с тобой почти год, а ты даже не сделал намека на предложение пожениться. Мне надоело ждать, молодость уходит. Когда Николай, с которым я познакомилась всего неделю назад, предложил мне руку и сердце, я не думала и секунды. Конечно, его вынуждали обстоятельства – ему нужно было уезжать по месту службы, но он по всем статьям лучше тебя, не говоря уже о том, что на голову выше тебя и раздавит при встрече, как клопа. Может быть, я совершила опрометчивый поступок, но сердце подсказывает, что я поступила правильно. За ним я буду себя чувствовать, как за каменной стеной. Он, хоть и моложе тебя на три года, уже вполне сложившийся человек и не размазня. Меня не ищи. Отправляю письмо с какой-то железнодорожной станции, названия которой не знаю, да и тебе оно теперь ни к чему».

Я был совершенно раздавлен письмом. Выходит, мать и отчим знают друг друга с молодости? И встречались почти год? У меня сразу возникло в голове чудовищное подозрение: а почему мать уехала меня рожать на родину своих родителей? Может быть, она просто хотела скрыть от человека, которого я всегда считал своим отцом, дату моего рождения? Может быть, в моем паспорте должна стоять другая, подлинная дата рождения – на два-три месяца раньше? А что, ведь дед, с его пробивным характером, вполне мог уговорить врачей в роддоме выдать мне фиктивную метрику. Так ли это сложно в крохотном городке?… И мое подлинное отчество – не Николаевич, а… Павлович? А человек, погибший позавчера в гидроплане – мой настоящий отец?

Кругом шла голова… Конечно, я уже сейчас, в 16 лет, был выше погибшего отчима, хотя и ниже отца. Но разве это о чем-то говорит? И мать, и дед были рослыми людьми.

В кухне, над пустым рукомойником, висело зеркало. Я стал разглядывать в нем себя. На кого я похож? На отца? На отчима? Пожалуй, что ни на одного, ни на другого. Я похож на мать.

Так и ничего не решив, я весь оставшийся день бесцельно шатался по острову, ловил рыбу, в чем не было ни малейшей нужды. И думал, думал, сравнивал даты. Но так и ничего не решил. Дать ответ на этот вопрос могла только мать или мои волжские старики. Но захотят ли они говорить правду, если не сказали её, когда отчим был жив?

Интересно, как отчим нашел мать спустя 15 лет? Подсказали адресок мой дед и бабушка? Выкрал у них письма матери? Или просто случай?

И почему в таком случае, отчим не нашел случая мне рассказать, кем он является для меня на самом деле? Готовил меня? Нет, наверное, это чушь…

Вечером я разжег костер на берегу и весь погрузился в его пламя. Временами казалось, что пламя повсюду вокруг меня…

Про свое решение собрать детекторный приемник я начисто забыл. Было не до него.

Глава седьмая. Первые визитеры. Четверг

Работать над приемником мне не захотелось и утром. Зато созрела решимость проведать китовую акулу. Новый день придал мне смелости.

Если акула не уплыла…

… Она не уплыла. Но когда я добрался на своей байдарке до подводной пещеры, надел очки для подводного плавания и нырнул, меня снова охватил страх. Это была не акула. То, что лежало на дне пещеры, вообще не было живым существом. Это была подводная лодка. Крохотная для подлодок, не более десяти метров в длину, но подлодка.