Схватка за Амур

– Это ты меня прости, дорогой. – Она погладила его по плечу. Он схватил ее руку, прижал к щеке; она осторожно высвободилась. – Ты же не за этим сюда пришел.

Николай Павлович уронил руки, кивнул:

– Да, да, конечно… Сейчас… – Он глубоко вдохнул, приходя в себя. – Один момент… Вот, кажется, все. Лена, мне требуется твое мнение, твой совет.

Он коротко рассказал великой княгине о своих замыслах по Турции, о встречах с послом, начиная с первой, в стенах этого дворца, об отказе англичан.

– Думаю, что твой салон это уже обсудил и выводы сделал…

– Да, дискуссия была. Я не стану называть имена дискутировавших, но суть вывода такова: раздел Турции сейчас не ко времени. Она, конечно, за последние двадцать лет ослабела, это видно хотя бы по тому, как покорно принимала навязанные ей условия по Проливам, а теперь и по Святой земле. Но ведь издавна известно: загнанный в угол зверь может очень сильно огрызнуться.

– Без поддержки со стороны она не посмеет.

– А почему ты решил, что у нее не будет поддержки? Англия же не согласилась с тобой. Возьмет и поддержит – всему миру известно коварство Альбиона.

– В одиночку они не решатся.

– Как у тебя все здорово: не посмеет, не решатся! И почему – в одиночку? Ты думаешь, Австрии приятно, что Россия хочет выйти на Балканы? Она и сама туда прийти не прочь. А Франция? Ты послал Наполеону оскорбительное по сути поздравление, назвав его не братом, а только другом…

– Да, он для меня нелигитимный император!

– И ты считаешь, что он в отместку не пойдет на союз с Англией? Да бегом побежит! Ему еще за дядю отомстить захочется…

– Но мои послы отовсюду – из Лондона, Парижа, Вены, Берлина – понимаешь, отовсюду – шлют благоприятные послания. И Нессельроде уверяет, что в Европе все спокойно.

– Твои послы… Нессельроде… – губы Елены Павловны скривились в презрительной усмешке. – Да они боятся слово тебе поперек сказать, вот и пишут то, что тебе хочется читать.

Николай Павлович вскочил, как ужаленный, и снова сел:

– Не может быть! Они же знают, что за ложь я их в порошок сотру!

– Ты думаешь, это поможет? – вздохнула Елена Павловна. – Нессельроде, Нессельроде… Да из него, как русские говорят, песок сыплется, а не политические идеи. Он же весь в прошлом, твой Нессельроде, и послы его не лучше. По ним за границей судят о России и потому считают, что она далеко отстала от Европы.

– Хорошо, – сердито сказал император, – об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Сейчас у меня иное на уме. Значит, ты и твои друзья считаете, что Россия должна отступить?

– Временно – да. Мы не сможем воевать с коалицией.

– Коалиции пока что нет, и я уверен, что не будет. – Император встал, поправил свой повседневный мундир и склонил голову. – Благодарю за совет. Я подумаю.

Елена Павловна встала, подала руку. Император поцеловал тонкие пальцы и, не взглянув великой княгине в лицо, быстро вышел.

Помоги тебе Бог, перекрестила его вслед Елена Павловна.

3

Николай Николаевич был обескуражен. Мало того, что император, обычно приглашающий генерал-губернатора немедленно по приезде, на этот раз отложил аудиенцию чуть ли не на неделю, так он еще уклонился от встречи в Михайловском дворце. Встречи, которая никого ни к чему не обязывала, но позволяла администратору самого высокого ранга поприветствовать своего государя.

– Да не волнуйся ты так, не переживай раньше времени, – увещевала Екатерина Николаевна возбужденного сверх меры мужа, который буквально не находил себе места и метался по гостиной, как по клетке. «Бегал по потолку».

Его поначалу не успокоило и сообщение вернувшейся в гостиную Елены Павловны, когда она узнала причину волнения Николаши:

– Дорогой мой Николай Николаевич, да государю сейчас просто не до вас. У него тяжелейший выбор, и, боюсь, он его сделает не в лучшую сторону. Конфронтация с Европой принесет России беду, и я не смогла убедить его в этом. Он слишком верит Нессельроде, а тот до сих пор заглядывает в рот этому отставному маразматику Меттерниху [103] , который всю жизнь гадил России.

– Это что – нас ждет война с Англией? – внезапно осознал Муравьев. – Так-так-та-ак… А ведь это может решительно изменить позицию правительства по Амуру. Оччень интересно! Катюш, ты понимаешь?

– Понимаю, – кивнула Екатерина Николаевна и неуверенно добавила: – Только… это же все-таки война…

– Но, если она случится, то будет скорее всего на Балканах, – напомнила Елена Павловна. – От Амура очень далеко…

– Я бы так не сказал, – усмехнулся Муравьев. – Если Англия начнет воевать, она будет бить по самым слабым точкам, а наш крайний Восток и есть такая слабая точка. Она ведь не Турцию будет защищать, а искать свою выгоду. И на Тихом океане у нее есть прямая выгода! – Он потер руки и прошелся по гостиной. – Что ж, война так война. Нам воевать не впервой. Зато у меня теперь имеется неотразимый аргумент. Последний аргумент!