Склифосовский

Дочь Ольга записала интересный рассказ отца о хлороформе. «Ваш дедушка жил в Гласгоу в Шотландии и работал в клинике проф. Симпсона, — так начинается этот фрагмент воспоминаний. — После более тысячи опытов на животных со вполне благоприятным исходом для них Симпсон объявляет медицинскому факультету, что в такой-то день он впервые применит это средство к человеку. Собрался весь факультет, настроение у всех крайне напряженное. Симпсон был гинеколог и дело происходило в его клинике. Больная женщина уже на операционном столе, как вдруг вносят умирающего старика, которого немедленная операция может спасти. Симпсон решает оперировать этого старика, идет к заветному пузырьку с приготовленной порцией хлороформа, достает его из шкафа и роняет: драгоценная единственная порция хлороформа расплескана по полу! Обращается к старику: пульса нет, скончался. Ваш дедушка придавал этой смерти старика огромное значение. Сама судьба спасла это замечательное средство Симпсона от осуждения и от признания применения его на человеке недопустимым. „Если бы старик умер во время операции или тотчас после нея, — смерть его была бы приписана влиянию хлороформа, и применение этого чрезвычайно важного и благотворного средства, давшего хирургу возможность делать сложнейшие операции, было бы отложено на десятки лет“. Так дедушка закончил свой рассказ».

Текст этот показывает, что идеям, как и людям, может в какой-то момент времени повезти или, наоборот, не повезти. Но еще он хорошо передает атмосферу медицины XIX века с ее экспериментаторским духом и гораздо более высоким уровнем непредсказуемости, чем тот, к которому мы привыкли сегодня.

Николай Склифосовский, несомненно, научился в Европе очень многому. Но стоит еще раз отметить: обучался в этих поездках не только он.

Европейские коллеги тоже повышали свой профессиональный уровень, знакомясь с достижениями российской хирургической школы. Ведь благодаря Николаю Пирогову и его коллегам она к тому времени уже обладала собственной методикой и техникой. В эти понятия входили приемы клинического обследования больных в до- и послеоперационном периодах, а также четко разработанные правила ухода за стационарными хирургическими больными. Не без влияния зарубежных «гастролей» молодого Склифосовского интерес мирового врачебного сообщества к российской медицине воплотился, годы спустя, в конкретном сотрудничестве. Имеется в виду ряд крупных международных съездов врачей в России, особенно XII Международный конгресс врачей в Москве, организатором и председателем которого стал как раз наш герой. К тому времени его имя уже громко звучало за пределами России, а доклады вызывали бурный интерес иностранных коллег. Но даже всеобщее уважение и бесспорный авторитет не избавили его от колоссального противодействия, когда он начал ломать систему, внедряя антисептику в операционных.

Глава восьмая. Любовь и смерть

Если взглянуть на огромное количество исследований и научных достижений Николая Склифосовского, а также представить бесконечные часы работы в операционных, которые он успешно совмещал с административной и организационной деятельностью, может показаться, что перед нами человек-машина. Сухарь, полностью отдавшийся работе в ущерб личной жизни. Таким он, видимо, и хотел казаться, и действительно часто производил на посторонних впечатление жесткого человека, лишенного эмоций. Однако воспоминания людей, знавших его близко, рисуют совсем иной образ. Дочь Ольга говорила об отце: «Отец мой, с виду суровый, гордый и невозмутимый, был удивительно мягкий, ласковый и добрый человек». Подобным образом о нем отзывались и те из коллег, кому довелось войти в близкий круг его общения. «Несмотря на свой важный и строгий вид, — пишет друг семьи Склифосовских врач Владимир Павлович Арсеньев, — Н. В. был на редкость мягкий и ласковый человек, даже отчасти сентиментальный».

И конечно, огромной ценностью для Николая Васильевича всегда оставалась семья. Воспитанник сиротского приюта, он всю жизнь чувствовал недостачу домашнего тепла, которую испытал в отрочестве. Поэтому относился к близким очень трепетно, тяжело переживая их беды. А судьба словно проверяла его на прочность, нанося удары. Собственно, от одного из них — трагической гибели сына Владимира — Склифосовский так и не смог оправиться.

Одесский период, ставший таким плодотворным для научной карьеры и профессионального становления нашего героя, оказался важным и на личном фронте. Николай Васильевич женился, по большой любви, как говорил он сам. О его избраннице Елизавете Георгиевне Морган известно немного. Она была на десять лет моложе своего супруга, судя по сохранившемуся портрету, имела благородную внешность. За четыре года, прожитых в браке, у супругов родились трое детей.