Скрытые картинки

– Нет, я не могу. Мне не разрешают.

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Они сказали, мне нельзя.

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Прости, но…

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Я не понимаю.

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Тут он смеется, как будто она предложила что-то страшно забавное.

– Я думаю, мы можем попробовать.

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Но как мы… А, хорошо. Ладно.

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Ай, холодно же!

На этом разговор заканчивается, но, когда я напрягаю слух, чтобы понять, что происходит, до меня доносится какое-то шуршание – звук карандаша, царапающего бумагу.

Рисует?

Он снова рисует?

Я иду вниз, сажусь за стол на кухне и жду.

Обычно тихий час у Тедди длится немногим более часа, но сегодня он не выходит из комнаты почти вдвое дольше. А когда наконец спускается в кухню, в руках у него ничего нет.

Я улыбаюсь ему.

– Ну наконец-то!

Он забирается на стул.

– Привет.

– Сегодня рисунков не будет?

– Можно мне крекеров с сыром?

– Конечно.

Я иду к холодильнику и кладу на тарелку крекеры и сыр.

– Ну и чем ты занимался там наверху?

– А можно мне молока?

Я наливаю ему в небольшой стакан молоко и несу все к столу. Тедди тянется за крекером, и я замечаю, что все ладони и пальцы у него в черных разводах.

– Пойди-ка помой руки, – предлагаю я. – Они у тебя все в карандаше.

Он без единого слова бежит к раковине и моет руки с мылом. Потом возвращается к столу и принимается поедать крекеры.

– Будешь играть в лего?

Следующие несколько дней проходят без потрясений. Мы с Тедди играем в лего и кукольный театр, лепим из пластилина и делаем поделки, раскрашиваем раскраски и строим всякую всячину из конструктора, а также ежедневно ходим в супермаркет. Тедди обожает пробовать непривычную и экзотическую еду. Иногда мы идем в Вегманс и покупаем там хикаму или кумкват – только ради того, чтобы узнать, каковы они на вкус.

Тедди – один из самых любознательных детей из всех, кого я знаю. Он засыпает меня самыми немыслимыми вопросами. А откуда берутся облака? А кто изобрел одежду? А как устроена улитка? Я вынуждена постоянно хвататься за телефон и лезть в Википедию. Однажды, когда мы с ним плещемся в бассейне, Тедди указывает на мою грудь и спрашивает, что это за два пупырышка торчат у меня сквозь купальник. Я небрежным тоном отвечаю, что они часть моего тела, а торчат потому, что твердеют от холодной воды.

– У тебя они тоже есть, – сообщаю я ему.

Он хохочет.

– А вот и нету!

– Еще как есть! Они у всех есть.

Позднее, ополаскиваясь в уличной кабинке под душем, я слышу, как Тедди стучит в деревянную дверцу.

– Мэллори?

– Что?

– А ты можешь увидеть свои девочковые части тела?

– В каком смысле?

– Если ты посмотришь вниз? Ты можешь их увидеть?

– Это сложно объяснить, Тедди. Не совсем.

Повисает долгая пауза.

– Тогда откуда ты знаешь, что они у тебя есть?

Я очень рада, что нас разделяет дверь и он не видит, как я смеюсь.

– Я просто это знаю. Они совершенно точно у меня есть.

Вечером я вскользь упоминаю об этом происшествии Каролине, и вместо того, чтобы посмеяться, она выглядит встревоженной. На следующий день она возвращается с работы с огромной стопкой книг вроде «Это абсолютно нормально!» и «Откуда я взялся?». Они куда более откровенные, чем те, что были у меня в моем детстве. В них приведены подробные определения, что такое анальный секс, куннилингус и небинарная гендерная идентичность. С цветными картинками и прочим. Я осторожно замечаю, что, на мой взгляд, для пятилетки это все же немного чересчур, но Каролина со мной не соглашается. Она говорит, что это основы человеческой биологии и что она хочет, чтобы Тедди узнал факты в раннем возрасте, пока его не дезинформировали друзья.

– Я все понимаю, но куннилингус? Ему же пять лет.

Каролина косится на крестик у меня на шее, как будто дело исключительно в нем.

– Когда он в следующий раз начнет задавать вопросы, просто отправь его ко мне. Я хочу сама на них ответить.

Я пытаюсь убедить ее, что в состоянии ответить на вопросы Тедди, но она недвусмысленно дает мне понять, что разговор окончен, и, открыв шкафчик, принимается греметь посудой. Впервые за долгое время она не приглашает меня остаться и поужинать с ними.