Скучная история или Исповедь бывшего подростка

– Ага, тогда я – Маргарет Тэтчер, – неудачно отшутилась я.

– Но меня действительно зовут Сьюзен. Можно просто Сью, – сказала она.

– Саша! Ты опять юбку порвала?! – раздался резкий окрик старухи, высунувшейся из окна крайнего дома, очевидно, бабушки "просто Сью".

Сью патетически закатила глаза к небу.

– О-о, бабуля, как всегда, в своём репертуаре...

Я внутренне поразилась на эти казавшиеся мне странными отношения бабушки и внучки. Вот, кажется, и кричит на неё бабушка, и ругается – а не боится её Сашка. Всё не так было в моей семье. Я своих бабку с дедом боялась, хоть и тоже могла огрызнуться на них. Это был даже не столько страх, сколько некое отчуждение. Я не знала, как к ним обращаться – ты или вы – и старалась вообще никак их не называть. Бабка замечала это и отчитывала меня:

– Почему ты нас никак не называешь? У тебя что – язык не поворачивается сказать "бабушка, дедушка"?

Я угрюмо молчала. Язык действительно не поворачивался назвать их так – мне казалось, имя "бабушка" или "дедушка", прозвучавшее из моих уст, невольно резанёт всем уши.

Впрочем, трудности в произношении у меня были не только слов "бабушка" и "дедушка". Я никак не называла своих тёток, дядьёв, соседей, учителей. Понятия не имею, откуда взялся этот странный барьер, но даже сейчас я избегаю обращаться к людям по именам, впрочем, как и смотреть им в глаза при разговоре.

Со Сью мы подружились мгновенно и надолго. Недаром говорят, что чем старше становишься, тем труднее обрести новых друзей. Сейчас мне трудно представить себе, что можно запросто подойти на улице или в магазине к какой-нибудь понравившейся тёте своего возраста, завязать беседу и тут же пригласить домой на чашку чая – в тридцать лет такое немыслимо. А тогда это было просто, как само собой разумеющееся.

– Давай будем лучшими подругами, самыми-самыми лучшими! – восторженно предложила Сью, и, схватив меня за руку, заскакала вприпрыжку вниз по грунтовой дороге, при этом напевая:

– Капитан, капитан, улыбнитесь!

Ведь улыбка это флаг корабля,

Капитан, капитан, подтянитесь!

Только смелым покоряются моря!

– Да ну, что за детство, – скривилась я, – Мы эту песню ещё в младших классах разучивали на уроке пения. Нет, надо какую-нибудь такую песню сочинить, которую никто не знает!

– Да, надо! Чтоб она была только нашей, и больше ничьей! – вдохновилась моя новая подружка.

И мы принялись сочинять кто во что горазд. А так как фантазия в этом возрасте, как правило, всегда сводится к одному и тому же, то первое, что мне пришло в голову, было:

– Хуй да пизда...

– Классная езда! – тут же подхватила Сью.

И мы, взявшись за руки, заскакали по дорожке и заорали во всё горло, как две полудурошные:

– Хуй да пизда –

Классная езда!

– Во матершинницы, – неодобрительно косилась из-за забора соседка баба Аня.

Но нас уже было не остановить. "Гимн" нашей дружбы, который мы сочинили, был далеко не пределом наших возможностей. Мы переиначивали знаменитые песни, такие, как, например, "Шёлковое сердце", что в то лето играла везде, где только можно и нельзя:

– Только шёлковый хуёчек,

Шёлковый хуёчек

Не фурычит и не стои-и-ит...

Неудивительно, что наши семьи – и моя, и Сью – относились к нашей дружбе неодобрительно. Её бабка с дедкой считали, что я плохо влияю на их внучку – мои – то же самое, только с точностью до наоборот.

– Нечего тебе водиться с этой Сашкой, – гундел мой дед, – Какая-то она... с причудами.

Я фыркала от смеха. "Причуда" в моём понимании был вафельный торт, который в то время то и дело рекламировали по телевизору. И, представив Сашку "с причудами", то есть, облепленную с головы до ног кусками торта "Причуда", я ржала, зажимая рот рукой, и переставать с ней водиться по этой причине, уж во всяком случае, не собиралась.

ГЛАВА 9

Так, первые четыре недели июня прошло в порыве нашей безоблачной дружбы. Со Сью мы не расставались: целыми днями как две балдищи ходили везде за руки, и про нас говорили: "мы с Тамарой ходим парой".

Есть такое изречение: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Про нас со Сью оно было как нельзя более кстати. И то, что мы так понравились друг другу с первого взгляда, что нас потянуло друг к другу как магнитом – было не случайно. В Сью я смутно угадывала отражение себя – точнее, той себя, которая, затюканная школьными комплексами и воспитанием в семье, пока ещё дремала. Артистическая натура моей новой подруги, её безбашенность, страсть к приключениям – всё это также было и частью меня, просто – пока ещё – подавленной. Наши души были идентичны, но воспитание разное: её в семье не затюкивали, как меня, и самооценка её, естественно, была не в пример выше.