Скверное дело

— И Карапуз не сказал? Он ведь в музее был. Чего ездил? Возил, значит, что-то.

— Здесь? В музее?

— А ты как думал. Съездишь в музей, уточнишь, когда Карапуз приезжал и отследишь перечень поступлений. Может, они зарегистрированы.

Леня взял еще одну паузу. — Вы, Сергей Сидорович, прямо Нострадамус…

— Обижаешь. Тому легче было. Ладно, давай дальше.

— Плахов поддерживает переписку с Берестовой. Что-то им Кульбитин выдал.

— Как это выдал?

— Плахов ей написал. Не должен Кульбитин этого делать… Вот оно. — Перед Балабуевым лежала фотокопия черновика. И с англичанкой они этот вопрос обсуждали.

— Сведения откуда?

— Жука поставил.

— Риск — благородное дело.

— Никакого риска, Сергей Сидорович. Замок ногтем открыть можно.

— Ногтем? Без санкции прокурора. За границей… Ты мне этого не говорил. Я не слышал. Ну, и что?

— Нашли его. Жука, то есть. Я по инструкции. В самом удобном месте. Кто знал, что Плахов под стол полезет…. Вот, что успел. — Леня положил перед Балабуевым включенный диктофон.

— Не густо. — Подвел итог Балабуев, прослушав запись. — Мутный этот Плахов. По виду тюфяк, а дело нам портит. Наверно, ты им экспедицию и сорвал. Интересно, что они думают. Если бы турки постарались, у англичанки жука поставили.

— А, может, и нет. Что она будет сама с собой разговаривать. Телефон всегда можно прослушать. Еще вот что. Карапуз сказал, эта Элизабет — натуральная гречанка. С английским паспортом.

— Что же ты молчал. — Балабуев взвился. — Другое дело. Они же с турками во (Балабуев постучал кулаками). Потому у нее фитиль и задымился. Решила, турки ее пасут. Ладно, что гадать. А про жука забудь. Этот Плахов нам все дело портит. А сажаем Картошкина.

— Фамилия такая. Не посадим, сгниет.

— Не скажи. Он зубастый.

— Под вашим руководством. — Подсластил Шварц.

— Это верно. — Согласился Балабуев. — А это кто такой? — Балабуев взял снимок с портретом артиста (так про себя Леня назвал найденную у Плахова фотографию). — Видал, какой фраер. Ты по английски, как?

— Почти как по древнегречески. В книге была заложена. Тезисы их конференции.

The dead have been awakened — shall I sleep?The World’s at war with tyrants — shall I crouch?

— Кто такой? Я каталу

в Сочи брал, точь в точь..

— Может, он и есть?

— Тот в бизнесе давно. Гляди, кудри накрутил. Нужно проверить по картотеке. Дай сюда. — Балабуев выскочил из кабинета и быстро вернулся. — Занес в экспертизу. Есть тут один деятель. Пусть глянет. Что еще у тебя?

Леня подробно рассказал о впечатлениях. Дал фотографии раскопа. Дороги вдоль крепостной стены до залива Золотой Рог с удаляющимися фигурами Плахова и англичанки. Церкви Влахерна, которую посещал Плахов. Того же Карапуза и второго рабочего.

— Там еще армянин должен быть. Гариком зовут. Не слышал? Ишь. — Балабуев залюбовался англичанкой. — Что ты, коза, покоя не даешь порядочным людям.

— Не дает. — Подтвердил Леня.

— Посиди. — Балабуев исчез и вернулся торжествующий. Выложил перед Леней фотографию. Знаешь, кто? Опознан, как Байрон. Английский поэт. И стихи его. Вот перевод.

Встревожен мертвых сон, — могу ли спать?Тираны давят мир, я ль уступлю?

А знаешь, что я тебе скажу. Этот Байрон с греками против турок бодался. Вся эта публика имеет на Турцию большой зуб. Наши музейщики за Византию, греки на всю жизнь. А тут еще армянин объявился. Гарик. Смотри, Леня, чтобы мы в международную историю не влипли. Кстати. Кудума мы раскрыли. Премию получим.

— Сергей Сидорович, я здесь причем?

— Притом, что общее дело. Ты бы на французов поглядел, как генерал им мозги вправлял. Вот, читай. — Валабуев вытащил газету. — Свеженькая.

…Французское с нижегородским. Как стало известно нашему корреспонденту, произошло криминальное происшествие с участием гражданина одной из европейских стран. Женщина вступилась за честь супруга, подвергнувшегося сексуальным домогательствам. Иностранец был госпитализирован с повреждениями головы средней тяжести. От перенесенных потрясений женщина родила. Обе стороны выразили полное удовлетворение ходом проведенного следствия…

— Здорово. — Сказал восхищенный Шварц.

— Ее я тоже оформил. Явку с повинной. Пусть будет. А это Картошкина статейка. Он теперь в музее служит. Толковый малый, поглядим, как он с Плаховым сработается. А Кудума отправили. Могли оформить, но менять не на кого. Наши нелегалы не хотят возвращаться, буквально из тюрьмы, а все равно не хотят. Так что, Леня мы с тобой единственные патриоты. А теперь смотри. Что мы имеем…

Глава 27

А что же Плахов? Вернулся на родину, отправился на работу и застал там известно кого — Картошкина. Как будто лимон надкусил. Время для новых впечатлений у Алексея Григорьевича было, Балабуев обсуждал со Шварцем итоги поездки и в музее не объявлялся.