Сквозь испытания огнём

День был холодный и ветреный, но Прескит не возражал против этого так сильно, как могли бы некоторые из его коллег по дипломатической службе Чариса, потому что он вырос, сталкиваясь с гораздо худшими ситуациями. Уроженец Чисхолма, родившийся и выросший в предгорьях гор Сноу-Крест, он был почти шести футов ростом, со светлыми волосами и голубыми глазами. Действительно, он гораздо больше походил на стереотипное представление о сиддармаркце, чем его хозяин. Миллир был на два дюйма ниже его ростом, с темными волосами, темными глазами и сильно изуродованной левой щекой, лишь частично скрытой густой бородой.

— Спасибо, что согласились принять меня, милорд, — официально сказал Прескит, помня о своей официальной должности, когда он пожал канцлеру руку.

— В любой день я предпочел бы поговорить с тобой, чем корпеть над очередной колонкой цифр! — с чувством сказал Миллир, отпуская предплечье посла и жестом приглашая его в удобное кресло по другую сторону своего стола. Он подождал, пока его гость сядет, затем снова сел и сложил руки на своем блокноте.

— Но тот факт, что я предпочел бы поговорить с тобой, чем иметь дело с большим количеством цифр, не означает, что у меня нет довольно проницательной — и несчастной — идеи о том, почему ты хотел меня видеть, Малким, — продолжил он, и Прескит кивнул. Может, Миллир и не был в лиге Хенрея Мейдина, когда дело касалось тонкостей экономики республики, но он не был дураком.

— Боюсь, что вы, вероятно, знаете, милорд, — признал он. — Во-первых, однако, их величества специально поручили мне заверить вас в их неизменной вере в лорда-протектора Хенрея и конечный результат его реформ.

— Но вы здесь, потому что мы не смогли выполнить наши обязательства по договору, — сказал Миллир, ухватившись за рога дилеммы со всей тонкостью человека, который был полковником, а не дипломатом.

Кое-что можно сказать о полковниках, — сухо подумал Прескит.

— Боюсь, что-то в этом роде, — признал он вслух. — Их величества полностью осознают связанные с этим трудности, и они заверили великого герцога в своем абсолютном доверии республике.

— Но он становится нетерпеливым, — сказал Миллир и фыркнул. — Не вините его — ни капельки! У его людей все их свиньи и виверны на месте, а у нас нет. Честно говоря, я удивлен — благодарен, но удивлен — что он так долго терпел. — Канцлер пристально посмотрел на чарисийца. — Не случилось бы это потому, что император и императрица немного посидели на нем, не так ли?

Определенно есть что сказать о полковниках!

— Я бы не стал выражать это именно в таких терминах, — допустил Прескит с легкой улыбкой. — Полагаю, однако, что вы, возможно, уловили суть ситуации.

— Не удивлен. — Миллир откинулся на спинку стула, выражение его лица стало гораздо серьезнее. — Кэйлеб и Шарлиэн всегда были хорошими друзьями республики, — сказал он. — И я хочу, чтобы вы знали, как сильно и лорд-протектор, и я ценим то, что вы уже передали ему о распространении их «Плана Армака» на республику. Думаю, что в конечном счете это окажет благотворное влияние, хотя передача его в руки наших местных банкиров до того, как они привыкнут к новой реальности, может только ухудшить ситуацию. Бог свидетель, половина из них дралась бы, как кракены, в безумии кормления, чтобы получить хоть какие-то кредиты, направленные в их собственные жадные руки! И это создало бы всевозможные проблемы, если бы казначейство начало выдавать кредиты в качестве агента Кэйлеба и Шарлиэн. Измените это с чего-то, исходящего из их личного кошелька, на официальное «вмешательство Чариса» в нашу экономику в мгновение ока. Или в «заговор чарисийцев», чтобы купить контроль над каналом! Помоги нам Бог, если кто-нибудь из наших настоящих идиотов ухватится за эту идею! Шан-вей заплатит, и не надо париться!

Прескит кивнул, хотя и лелеял собственные сомнения на этот счет. Лично он считал, что экономика Сиддармарка находится в достаточно тяжелом положении, и возможность получения таких займов, которые получали Соединенные провинции — и продолжают получать — от чарисийских монархов, могла бы только помочь. Его инструкции от Теллесберга наводили на мысль, что Кэйлеб и Шарлиэн думают так же, но они также очень ясно дали понять, что решение о любых объявлениях остается за лордом-протектором. Он лучше всех знал свою страну, он был тем, кто боролся с лесным пожаром на земле, и было важно, чтобы они поддерживали свои сердечные отношения с Мейдином, особенно с такой неприятной реакцией на Чарис, которая начала проявляться в определенных секторах Сиддармарка.

Конечно, предложение Сиддармарку «Плана Армака» тоже могло бы немного повлиять на эту негативную реакцию, — размышлял он. — Но это не тебе решать, Малким. И правда в том, что, вероятно, сейчас нет хорошего способа справиться с этим.

К сожалению, пока кто-то не нашел способ справиться с этим, хорошо это или плохо, один из самых важных проектов после джихада полностью остановился.