Сладострастный монах

Фанни: — О, я просто стараюсь верно описать мои чувствования. Глаза мои с упоением бродили по телу, а руки гладили шею, грудь, скользя вниз. Они остановились, и я против воли уснула в грезах. Слова любви беспрестанно звучали в том сне. Смысл их был непостижим. Наконец, до меня дошло, что я очень и очень одинока. Когда я проснулась, то встала и, почувствовав жуткую пустоту, огляделась по сторонам. Некоторое время я оставалась в глубокой задумчивости. Голова печально поникла, а руки опустились. Потом, оглядев себя снова, трогая себя, я задавалась вопросом: все ли во мне закончено, все ли мое тело до конца выполняет свое предназначение? Инстинктивно я понимала — есть что-то еще, чего мне недостает, и я желала этого, жаждала всей душой. Вероятно, вид у меня в тот момент был словно у бесноватой, потому что я хохотала, поминутно раскрывая объятия невидимому предмету моих вожделений. Я дошла до того, что сама устремилась навстречу своим желаниям, ласкала себя, но мне непременно было нужно живое тело другого человека, которое можно обнять и прижать к себе. В странной иллюзии я принимала свое тело за чужое, ловила и хватала себя. За окном виднелись газоны, клумбы и деревья. Так хотелось пойти туда, поваляться на траве или ветерком пробежать по листве. Я любовалась небом, мне хотелось подняться в воздух и исчезнуть в синеве, смешаться с облачками, с небом, с ангелами. Я могла сойти с ума — так горячо прилила к голове кровь. Не помня себя от восторга, я откинулась на подушки, одну из них зажала между ног, другую обняла и безумно целовала ее, хватала со страстью и даже улыбалась ей. В моем опьянении я приняла ее за существо, наделенное чувствами. Вдруг я остановилась, часто вздрагивая. Мне почудилось, будто я тону и исчезаю. «Ах, Боже мой», — воскликнула я, вскочив в испуге, совсем мокрая, не понимая, что случилось со мной. Я думала, что во мне что-то повредилось. Мне стало страшно, и я бросилась на колени, моля Бога простить меня, ежели я поступила дурно.

Альсид: — Милая невинность! Вы никому не доверились, не рассказали о том, что вас так перепугало?

Фанни: — Нет, я никогда об этом не рассказывала. Не осмелилась. Еще час тому назад я была невинна. Вы дали разгадку моей шарады.

Альсид: — О, Фанни, это признание переполняет меня счастьем! Друг мой, прими же еще одно доказательство моей любви. Гамиани, подстрекните меня, чтобы я налил этот юный цветок небесной росой.

Гамиани: — Какой огонь, какая пламенность! Фанни, ты уже обмираешь… — О-о, она наслаждается…

Фанни: — Альсид, Альсид, я расстаюсь с душой… Я…

И сладкая страсть опьянила нас. Оба мы унеслись на небо. После минутного отдыха, когда волнение чувства утихло, я сообразил, что дошла очередь и до меня. Я начал свой рассказ так: