Сласти-мордасти. Потрясающие истории любви и восхитительные рецепты сладкой выпечки

А им был Николай Кузьминский, седовласый пятидесятилетний начальник отдела советского Внешторга, сделавший предложение Быстрицкой буквально через три дня после знакомства. Москвичи долгое время сплетничали, что Быстрицкая получает главные роли благодаря протекции мужа-генерала, но это не было правдой. Все свои роли Элина отвоевывала, выгрызала, получала и зарабатывала исключительно сама. Даже свою легендарную Аксинью в «Тихом Доне» Быстрицкая, что называется, вынянчила сама. Узнав, что Герасимов еще не утвердил актрису на роль Аксиньи, хотя пробы шли уже год, Быстрицкая сорвалась с зарубежных гастролей и вернулась в Москву. Герасимов сомневался, но Шолохов утвердил именно ее пробы.

«Ну какая ты Аксинья? – нервно спросил Герасимов Быстрицкую. – Руки у тебя с маникюром, бедер нет, тоща и изнеженна». До начала съемок оставалось три недели, официального утверждения на роль не было, и Элина решила, что сумеет все исправить. Она все эти недели с утра до вечера мыла полы в подъездах своего знаменитого дома, стирала белье на стиральной доске хозяйственным мылом и кипятком, а утром и вечером сама пекла любимый пляцок и съедала его, запивая жидкой сметаной. В результате к приезду в станицу она продемонстрировала режиссеру натруженные покрасневшие руки и гордо прошла, повиливая округлившимися бедрами, именно такими, которые особо ценились у казачек…

Быстрицкая снимется еще в тридцати фильмах, сыграет массу главных ролей в любимом Малом театре, но затмить славу первой и блестящей роли – роли Аксиньи – не сможет ни одна работа.

А что же Николай Кузьминский? Он будет тридцать лет боготворить свою королеву и даже примет со смирением в возрасте восьмидесяти лет ее решение расторгнуть брак и переехать в купленную для него скромную однушку. Он даже согласится с официальной версией, выдвинутой Быстрицкой, о том, что он ей якобы изменил. Быстрицкая останется в их роскошной квартире в центре Москвы в полном одиночестве, чтобы даже тень чьего бы то ни было присутствия не отвлекала ее от главной любви жизни – от театра и кино. Наверное, это и была ее судьба – театр, а не мужчины, роли, а не вечера у семейного очага, чьи-то сыгранные жизни, а не та, которую она вынуждена была проживать вне сцены.

Быстрицкая уйдет из жизни в очень почтенном возрасте, совершенно счастливой, хотя и глубоко одинокой. Единственными людьми, с кем она будет общаться в старости, станут два соседа по загородному дому – Лановой и Познер…

Для теста

• 400 г творога

• 170 г сахара

• 8 г ванилина

• 2 яйца

• 100 г сливочного масла

• 500 г пшеничной муки

• 10 г разрыхлителя

Для крема

• 1½ л молока

• 6 яиц

• 10 г ванилина

• 250 г сахара

• 3 ст.л. крахмала

• 4 ст.л. пшеничной муки

• 200 г сливочного масла

Для теста выложить творог в глубокую миску, добавить сахар, ванилин и яйца. Добавить размягченное сливочное масло и хорошенько размять руками творожную смесь. Постепенно добавить просеянную с разрыхлителем муку и замесить мягкое тесто, не липнущее к рукам. Разделить тесто на 7 равных частей и отправить в холодильник на 30 минут.

На пергаментной бумаге тонким слоем раскатать кусочек теста, положить сверху тарелку диаметром 20 см и обрезать остатки теста по краям.

Выпекать коржи в разогретой до 180 °C духовке 5–7 минут до золотистого цвета. Остатки теста тоже испечь и измельчить в блендере или ножом, чтобы в конце присыпать крошкой готовый торт.

Для крема довести 1,2 л молока до кипения на слабом огне. В миске перемешать оставшиеся 300 мл молока, яйца, ванилин, сахар, крахмал и муку. Тонкой струйкой влить яичную смесь в кипящее молоко, непрерывно помешивая его. Довести смесь до кипения, затем снять с огня и остудить до комнатной температуры. Готовый крем взбить со сливочным маслом добела.

Собрать торт, смазывая слои кремом[4], и поместить в холодильник на ночь. Последний штрих – обсыпать пропитанный пляцок приготовленной крошкой.

Торт «Неряха Джо» (клубничный вариант)

Письма от Эрнеста Хемингуэя всплыли после трагической смерти Марлен Дитрих в 1992 году. А умерла она от инфаркта, после того как прочла книгу о себе, написанную ее дочерью Марией. Марлен хранила эти письма в банковской ячейке не только потому, что очень дорожила ими, но еще и потому, что боялась любопытства журналистов.