Славянский оберег. Семантика и структура.

Если была необходимость перенести кросна из одной деревни в другую, на них вешали замок, считая, что этим замыкают зубы волку, чтобы он не трогал скот[1]

(з.-рус., бел. [Добровольский 1901, с. 136]); по этой же причине если основу приходилось оставлять на лето в хате, ее замыкали замком — «шоб во́лки позамыка́лиса, шоб не прихо́дили» (Боровое рокитн. ров., ПА).

Чтобы опасный покойник не вставал из могилы, его гроб обматывали цепью и замыкали большим замком (словац. [Bednárik 1943, s. 65]) или клали замок в гроб в ноги покойному (Берестье дубровиц. ров., ПА). В пинском Полесье закрытый замок клали в гроб родственники покойного, чтобы в семье больше не было смертей, или, если в селе часто умирали дети, повивальная бабка клала замок в гроб умершему ребенку, чтобы замкнуть смерть. Если муж ругал и бил свою жену, она должна была во время стирки замкнуть рукава его рубашки на замок (з.-укр. [Schnaider 1907, s. 228]). В Сочельник хозяйка обматывала стол цепью и закрывала ее на замок, чтобы весь год языки ее недоброжелателей были замкнуты (зак. [Богатырев 1971, с. 186]); с этой же целью с замком ходили на суд (рус). Чтобы корова-первотелка не съела своего теленка, ей на рог вешали замок (Картушино стародуб. брян., ПА). Чтобы поймать всех вештиц в селе, надо было ночью обойти кладбище, на котором собираются вештицы, с замком и ключом, а в воротах кладбища закрыть замок. Вештицы не смогут покинуть кладбище, пока не откроют замок (серб. [Барјактаровић 1961, с. 203]).

Семантика замыкания рта носителю опасности может быть реализована рядом нестандартных ритуальных действий. При встрече с волком обережную формулу произносили, плотно сомкнув зубы, сжав кулаки или показывая волку кукиш, мотивируя это тем, что, «як складзена дуля, так шчоб склаліся зубы» у волка (полес. [Гура 1988, с. 111]). В Сербии следили за тем, чтобы в Сочельник все загоны и помещения для скота были плотно закрыты, чтобы так же были закрыты и волчьи пасти. Некоторые хозяева даже подпирают двери хлевов колом, чтобы так же были подперты волчьи челюсти (Болевац. срез [Ђорђевић 1, {82} с. 218]). В Болгарии, чтобы «закрыть» волчьи пасти, прибегали и к другому приему: в праздник Мартинцы (11-13.11) закалывают цыпленка в жертву куриной болезни, называемой мрати́няк.

Заколотому цыпленку отрубают голову и тут же стискивают клюв, чтобы он не остался открытым, веря, что так же будут затворены пасти волков [Маринов 2, с. 90].

На вербальном

уровне мотив замыкания опасности реализуется в значительном количестве текстов разных жанров. Мотив запирания или замыкания на замок и ключ демонов, хищных зверей и пр. у восточных и западных славян обычно встречается в заговорах на охрану скота, в заговорах против укуса змеи, а также на охрану человека от недоброжелателей. Ср., например, западнорусский заговор от волков: «Юрий-Ягорий, дай мне ключик и замок замкнуть Хаврунью и Хавра [волка и волчицу. — объяснение информанта], замкнуть зубы и губы и трэтие шчелепы» (Картушино стародуб. брян., ПА); или от сглаза скотины: «Све́ты Юрей, моли́ Бо́га, / И све́ти Мико́ла, / И све́та Бо́жья Ма́терь, / Седа́йте за стол, / Бери́те со́рок ключе́й у припо́л, / Замука́йте врага́ / Зу́бу, гу́бу и уста, / Штоб не взе́ли у моей коро́вы молока́» (Симоничи лельч. гом., ПА). Чтобы защитить скот от волков, хозяин, обращаясь к сакральным покровителям, просит их: «Замкниця урагов-супостатов усе могущия жилы и горючую кров, ярыя зубы, ясныя глазы, чуткыя вушы, сапыя ноздри, вострыя кокци» (бел. [Романов 5, с. 154-155]). Ср. также фрагмент польского заговора на охрану скота: «Pietrze, Pawle, wezte kluce, zamknij pascękę leśny suce..» [Петр, Павел, возьмите ключи, замкните пасть лесной суке…] [Siarkowski 1879, s. 29]. Мотив замыкания опасности отмечен и в украинском заговоре на охрану от недоброжелателей: «Замыкаются городы и замки, щоб замкнулись моим ворогам языки…» (укр. [Ефименко 1874, с. 52-53]). В заговоре от укуса змей мотив замыкания опасности реализуется в виде угрозы змеям, если они будут распространять свой яд: «А и́ти бу́де Сус Христос и Паўло / З золоты́ми ключа́ми, / З серабра́ными замука́ми. / Заму́кне ре́ты и ре́чыща / И уки́не на трэ́тте мо́рэ» (Дяковичи житк. гом., ПА).