След лисицы

— Прости, — он потянулся, привлекая осторожно, мягко женщину в свои объятия, утыкаясь носом в ее волосы и жмурясь. Не удержался, дыша ей. — Мы его найдём. Обязательно.

— Это… он лисом оборотился? Почему? Как это возможно?

— В деда пошёл, — вздохнул Наран. — Отец мой — демон-оборотень. Он меня предупреждал, что через поколение может перейти это проклятье.

— Как это отец? Ты же — приемный?

— Ну а что ещё может сказать мужчина, который из степи принес ребёнка? Не младенца даже, а уже с зубами и умеющего ползать? Лисица меня родила, лисица вскормила, а отец кровной клятвой был связан со старым ханом, да и среди людей ему больше нравилось. Он мне потом рассказал. Тем более, что я и оборачиваться не умел, что делать человеку среди оборотней?

— Наверное, меня поэтому лиса приняла, — догадалась Листян. — Почуяла свою кровь. И поэтому ты ее видел, да?

— Возможно. Все, успокоилась? Вставай, пойдём отрока искать, пока он глупостей не наделал.

Но Ингвар спрятался надежно. Маленький, легкий, он не оставлял следов в высокой траве. Лишь иногда придушенная птичка давала понять, что он жив.

Наран тщательно скрывал свое беспокойство. Он ничего не знал про оборотней, отец не рассказывал, а теперь за сына было страшно.

Ночью был дождь. Не простыл ли мальчик? Это они прятались под одним одеялом, а потом сушили у огня одежду. А лисенок, степь не знающий, нашел ли укрытие? Не вредно ли ему так долго оставаться в зверином облике? Человеческие следы не встретились ему ни разу. Лисьи — видел. Что мальчик ест? Птицы и кусарки были убиты, но не съедены. Не голодает ли Ингвар? А что, если он в таком виде вовсе не разумен? А если он не может обернуться обратно? Не выйдет ли так, что мальчишка навеки застрял в лисьем теле? Может, стоит сделать ловушку?

— Никаких ловушек, — заявила Листян. — Даже не думай! Не позволю свое дитя ловить в силки, как зайца!

— А как нам его еще поймать? — начинал злиться Наран (ощущать себя беспомощным было непривычно и неприятно).

— Выманить? Ну, оставить на видном месте нормальную, привычную еду, спрятаться в кустах…

— А потом? Пальнуть из лука? Ты когда-нибудь пробовала лицу голыми руками изловить? Да и не подойдет он, запах наш почует.

— Если ты такой умный, то придумай что-то другое.

Наран вздохнул. Она имела право злиться.

— Еду все же оставить нужно, — признал он. — Хоть поест нормально.

— Смотри, там, у реки, — вдруг вскрикнула Листян, вскакивая на ноги. — Лиса!

Он оглянулся и тоже вскочил. По высокому берегу, над самым обрывом, за маленькой птичкой кралась худая ушастая лисица.

— Стой, — воскликнул он. — Это не он.

Как узнал? Как почувствовал? Просто — ощутил, словами это не объяснить. Но Листян удержать — что воду в горстях носить, что ветер шапкой ловить. Она уже мчалась к обрыву. Наран бросился за ней, но не успел: раскисший от ночного дождя берег вдруг поехал у нее под ногами, увлекая и траву, и землю, и саму женщину, нелепо взмахнувшую руками, вниз, прямо в реку.

Лисица даже с места не сдвинулась, удивленно поглядев на Нарана, который прыгнул за степнячкой следом.

34. Нашли

Упала Листян удачно, прямо в воду. Тут было глубокое место с холодными ключами, не расшиблась она, ничего не сломала, просто испугалась.

Наран, не раздумывая, прыгнул следом. Помнил, что плавать она не умела и воды боялась. Подхватил ее, отчаянно барахтающуюся и вопящую от страха, под мышки и потащил к месту, где можно было вылезти на берег без особых усилий.

— Из-за тебя мы его упустили!

Он, не выпуская ее из рук, встряхивался как пес.

— Ты… он был так близко!

— Молчи, женщина, — прошипел он сквозь зубы. — Одни проблемы от тебя. Вовсе это был не Ингвар, другая лиса совсем.

— От меня проблемы? — взвизгнула Листян, слыша только то, что хотела слышать. — У тебя? Да это ты мне всю жизнь испортил! Пока ты в Лисгороде не появился, все у меня хорошо было! Жила себе…

— Видел я, как ты жила! Да если бы не я, тебя бы землю закопали по плечи, помнишь?

— Да если б не ты, никто бы не стал Матвея убивать! Он прекрасно бы умер своей смертью!

Наран встряхнул ее так сильно, что женщина лязгнула зубами. Никто и никогда не мог вывести его из себя — только эта гадюка неблагодарная!

— Напоминаю, что я посол кохтэ. И по твоей милости вляпался в грязную историю с подделкой документов, убийством и…

— Прелюбодеянием, — услужливо напомнила Листян, отчего-то хихикнув.

— Именно, — он поставил ее, наконец-то, на ноги, зачем-то принялся стаскивать мокрое платье, очнувшись только тогда, когда ощутил под пальцами влажную, покрытую мурашками кожу и съёжившийся от холода камушек соска. Заглянул ей в лицо и вздрогнул, как от удара плетью. Она так на него смотрела… губы призывно приоткрыты, глаза туманные. Когда женщина так смотрит на мужчину, нет никаких сомнений, о чем она думает. Медленно поймала его ладонь и вернула обратно на обнаженную грудь.

Никаких мыслей в голове у нее уже не было. Только он. Сильный, горячий, такой ей нужный!