Следовать новым курсом

Физиономию «египтянина» исказила гримаса досады. Он гортанно выкрикнул команду и без замаха, коротко, умело ударил Колвилла в живот. Несчастный согнулся вдвое и упал на колени, и это помешало ему увидеть, как унтер ударом приклада сбил с ног пехотного лейтенанта, а когда тот растянулся на палубе — с размаху пришпилил его штыком к доскам. Как хлынули на палубу солдаты из лодок, как замелькали клинки в их руках, как брызнула кровь. Последнее, что он увидел в своей жизни, был высверк лезвия кривого турецкого ножа, перехватывающего ему гортань. Колвилл ещё был жив, когда двое солдат перевалили его через леера, и он рухнул в нечистую воду, подняв фонтан брызг — одно из многих окровавленных тел, сыплющихся с борта захваченной канонерки.

Средиземное море,

где-то на подходах к Александрии.

Броненосный таран «Гамидие»

— Вашбродие, с «Хера» репетят: «Стоп машины».

Капитан второго ранга Бирстром, не удержавшись, рассмеялся:

— Сколько раз тебе, братец, повторять: «Мукаддеме-и-Хаир» зовётся сия посудина! Никак не выучишь? А ещё сигналец!

— Так ить, вашбродие, оченно уж мудрёные у турок названия. Помнить-то помню, а вот выговорить — никак. Да и длинно, вашбродие!

— Зубри, братец. Случись баталия — нам в твоих херах разбираться? В другой раз спрошу, чтоб от зубов отскакивало!

— Так точно, вашбродие, — уныло отозвался сигнальщик. Уверенности в его голосе не ощущалось.

Карл Романович Бирстром ещё месяц назад командовал броненосцем береговой обороны «Новгород». Обе «поповки» всю турецкую кампанию простояли в Одессе, совершив всего три вылазки — в Киликийское гирло Дуная, в Очаков, да рискнули разок выйти на ходовые испытания после переборки машин. А когда возникла нужда укомплектовать российским экипажем британский трофей, Бирстром отправился вместе с половиной своей прежней команды, принимать «Хотспур». В полном соответствии с секретными статьями союзного соглашения между Россией и Турцией.

Венечка Остелецкий — вернее, лейтенант Вениамин Остелецкий, старший артиллерийский офицер броненосца, — поёжился. Ветер был промозглый, какой нечасто дует в этих местах в октябре. Средиземное море, до Александрии каких-нибудь пять часов хода.

— Карл Романыч, а почему Хасан-паша не решился зайти в гавань первым?

— Надо полагать, ждёт, когда англичане туда сунутся. Хочет зажать Бошамп-Сеймура между береговыми батареями и эскадрой.

Остелецкий задумался.

— Что ж, может, и получится. Правда, батареям придётся часа два противостоять бриттам в одиночку, а им этого вполне хватит, чтобы разнести всё на берегу по камешку.

— А хоть бы и разнесут — туркам-то что за печаль? — пожал плечами кавторанг. — Небось, на батареях сплошь египтяне. А бритты снаряды по ним порастратят, на долю турок меньше останется.

— Довольно циничное рассуждение, согласитесь.

— Как есть, батенька, как есть, — покачал головой Бирстром. — Это война, это турки.

— Знаете… — лейтенант чуть помедлил. — У меня всё в голове не укладывается: османы начали войну, имея мощный броненосный флот, не чета двум нашим «поповкам». И — такой ничтожный результат!

Бирстром поморщился — тема была ему знакома. В кают-компании нелепого круглого броненосца, любимого детища вице-адмирала Попова, только об этом и говорили.

— Да ведь они, друг мой, создавали свой флот для эскадренных сражений. Правда, не очень понятно с кем — у нас-то, как вы изволили заметить, на Чёрном море шиш с маслом. И когда османы оказались перед необходимостью действовать против берега, да ещё и столкнулись с нашими минами, — сразу растерялись.

— То есть вы хотите сказать, что турки готовились именно к таким сражениям, какое нам сейчас предстоит?

— Примерно так. Хотя вряд ли рассчитывали встретиться с британцами.

— Это уж точно, — хохотнул Венечка. — Слон и моська!

— Не скажите, Вениамин Палыч, не скажите. У турок не такой уж маленький флот. Особенно теперь, когда англичане лишились эскадры Мраморного моря.

— А заодно отослали несколько броненосцев на Балтику, — добавил лейтенант. — И заметьте, далеко не самых слабых. Да, тут туркам, можно сказать, повезло.

Бирстром поднял воротник шинели — было зябко. На траверзе колонны шли, вспарывая воды Средиземного моря, броненосцы первого отряда, казематные «Мессудие» и «Ауни-Аллах». За ними — броненосный корвет «Асари-Тевфик». Замыкали колонну идущие в некотором отдалении старички, «Османие» и «Махмудие».

— Знаете, как в народе говорят: кому повезёт, у того и петух снесёт. Везение тут ни при чем, просто турки точно выбрали время для своих действий.

— Выбрали! — скептически скривился Остелецкий. — К гадалке не ходи, из Санкт-Петербурга им подсказали.

— Это уж наверняка, иначе нас с вами тут не было бы, — не стал спорить Бирстром. — А всё же османы — известные хитрецы. Вон как ловко они всё устроили в Египте! Подбили суданских дервишей на мятеж, дождались, когда англичане и лучшие войска хедива уйдут вверх по Нилу, потом самым российским манером подкупили кого надо в столице — и готово, приходи кума любоваться!