Следствие, которое не состоялось

Пушки адмиралов Дрейка, Гокинса, Фробишера, Гринвилла и Камберленда пустили на усеянное скалами дно Ла-Манша шестьдесят три испанских корабля из ста двадцати, составлявших Великую Армаду. Но знает ли побагровевший от выпитого флотоводец, что один из самых крупных галеонов, который имел на борту тысячу солдат, был уничтожен его «юным другом»? Навряд ли, потому что даже в отчете о выполнении этой деликатной акции, отправленном английским послом в Шотландии сэром Вильямом Эшби Уолсингему, Кристофер был осторожно поименован «особой, известной Вашей Светлости».

А что? То было тоже очень смелое, хотя и отчаянно рискованное дело, хождение по лезвию ножа.

Остатки разгромленной Великой Армады, блокированные английской эскадрой на западном побережье Ла-Манша, возвращались в Испанию, огибая восточные берега Альбиона[3], а потом — враждебные британской короне Шотландию и Ирландию. Путь был долгим, но казался дону Медина Сидония безопасным. И вот в заливе Тобермюри, на Гебридах

[4], бросил якорь грозный, в четыре этажа ощетинившийся по бортам пушками, испанский галеон. Воинственные горные кланы, которые поклялись мстить за казненную год тому назад королеву Марию Стюарт, сразу же зашевелились. Война могла вспыхнуть снова, если бы остатки испанской эскадры объединились с горными кланами, боровшимися за отделение от Англии Шотландии и Ирландии. Это было тем более небезопасно, что английские войска скоплялись на южном побережье Гемпшира, Сессекса и Кента. Сэр Вильям Эшби немедленно отрядил в Лондон гонца с тревожной вестью.

А вскоре в заливе Тобермюри появился молодой джентльмен, «посланец кланов», «шотландский сквайр», одетый в традиционный войлочный плед и клетчатую шерстяную юбку. И в тот же день, сразу же после посещения им галеона, на корабле вспыхнул пожар, взорвалась крюйт-камера, и охваченное пламенем судно вместе с пушками, экипажем и тысячью солдат поглотила холодная морская пучина. «Шотландский сквайр», «юный друг» адмирала Дрейка исчез без следа.

Да, то было славное время…

Когда Кристофер добрался наконец до Дептфорда, он не поспешил остановиться в корчме «Скрещенных мечей», а прямо с поклажей в руках направился на берег Темзы, к «Золотой лани».

— Эй, на палубе! — крикнул Марло и, когда над перилами вынырнуло круглое обличье Джона Хинта, с неизменной трубкой в зубах, весело заорал, размахивая над головой черной бутылкой с ромом: — Хелло, Джон! Узнал? Свистать всех наверх!

— Кристофер, сынок мой блудный! — возбужденно рявкнул Джон Деревянная Нога и чуть не уронил трубку за борт.

Потом их видели на всех причалах, где они, поддерживая друг друга, шатались по всем кораблям, потому что Джону Хинту всюду были рады и встречали гостеприимно чаркой.

— Эту ногу, — рассказывал старый морской волк, ласково поглаживая отполированную до блеска деревяшку, — я потерял, когда мы с адмиралом Дрейком брали на абордаж целый город — Кадикс!

Их бестолковый, отмеченный многочисленными чарками поход закончился на купеческом судне Московской компании. Здесь, в каюте капитана, Джон Хинт смог прохрипеть:

— За эту ногу адмирал Дрейк дал мне пятьсот гульденов… Целых пятьсот золотых гульденов…

И тут же неожиданно тяжело повалился на стол и громко захрапел, высвистывая на все лады. А после того как его, совершенно беспамятного, уложили спать на свободный гамак в матросском кубрике, капитан Энтони еще пьянствовал до самого рассвета с крепким на голову гостем из Лондона, молодым приятелем старого боцмана Джона Хинта. Корабельный кок, испытывающий искреннее, чуть ли не божественное преклонение перед алкогольной выдержкой капитана, трижды приносил корзинки с бутылками и выносил порожние. Но откуда ему было знать, что чемодан молодого джентльмена не содержал ничего, кроме порожних бутылок, и что поэтому разговор, который шел в капитанской каюте, нисколько не напоминал пьяную болтовню?

Капитан Энтони Марло, широколобый, с лицом, иссеченным глубокими морщинами, с густой вьющейся бородой, которая рыжим шарфом укрыла шею и подбородок от уха до уха, посматривал на Кристофера прозрачными глазами из-под кустистых бровей и внимательно слушал.

— Над бедной, неразумной головой вашего родственника, дядюшка, — словно речь шла о чьих-то чужих мытарствах, неторопливо рассказывал о собственной беде Кристофер, — собрались густые тучи. Все началось с доноса агента Тайного совета Дика Бейнза, о котором давно грустят черти рогатые в пекле.

Что же написал Бейнз о вышеуказанном родственнике капитана Энтони Марло?

Кристофер поставил на стол очередную опустошенную бутылку из черного стекла, а полную спрятал в чемодан.