Следствие не закончено

— Ну, ну… — Ефим Григорьевич совсем растрогался. — Да ведь и то сказать — разве отец худое посоветует?.. Ты вот что, Егор Васильевич. Как управишься, забеги, пожалуйста, до нашего дому… Чайку попьем, то да се…

Егор зашел бы, конечно, сразу же, но, как назло, на него навязался корреспондент. Гавриил Осмоловский прибыл в село как раз в тот момент, когда головинцы возвращались с облавы. Это необычное зрелище корреспондент поспешил увековечить. Он забегал со своей «лейкой» то справа, то слева, то спереди. Снял комсомольцев, несущих на шестах убитых волков. Забрался даже на крышу школы и заснял оттуда растянувшийся вдоль улицы отряд охотников. Потом корреспонденту пришла в голову мысль инсценировать одни из моментов охоты — стрельбу по зверю. Осмоловский долго уговаривал выстрелить по воображаемому волку самого Головина, но не уговорил. Пришлось снять другого охотника, который забрался в кусты вереска, присел на одно колено и взял на изготовку ружье. Осмоловскому не понравилось только веселое оживление, возникшее за его спиной при съемке этого момента и насмешливые возгласы комсомольцев:

— Курки не забудь возвести, Евтихий Павлыч!

— В башку серому цель, пониже уха!

— А пулей не достанешь, живьем хватай.

Осмоловский не знал, что с охотой согласившийся ему позировать Евтихий Грехалов ни разу в жизни не стрелял не только по волку, но и по зайцу. Поэтому, окончив съемку, корреспондент повернулся к комсомольцам и строго сказал:

— Уверяю вас, что это будет один из самых удачных снимков.

— Обязательно, — со стариковским лукавством поддержал Осмоловского Парфен. — Вы уж и нам пришлите картинку. Мы ее в магазине повесим, чтобы, значит, мыша пугалась и товар не портила.

Дружный, оглушительный хохот, вызванный словами Парфена, показался корреспонденту обидным, но он и виду не подал. Сказал и сам, улыбнувшись:

— Это хорошо, что наша молодежь такая веселая… Теперь мне хотелось бы снять весь отряд в строю, поскольку вы готовитесь к военизированному переходу.

— Это можно, — сказал Егор и сразу же зычно подал команду: — Ста-ановись!

К школе, где Осмоловский производил съемку, подошли Сергей Чивилихин, Настя, секретарь райкома Коржев и другие гости Ефима Григорьевича.

— Сергей Ефимович, снялся бы и ты с нами, пожалуйста! — крикнула Люба Шуракова. И сразу же с той же просьбой обратился к Сергею почти весь отряд.

— Дело!.. Ты, Сергей Ефимович, стань перед строем, будто командуешь! — предложил Егор.

— Ну нет, — сказал Сергей. — Здесь командир ты! Так что занимай свое место. А я вот здесь, промеж девушек, стану. — Сергей улыбнулся. — Они меня раньше Чивиленком-теленком дразнили, особенно Люба. Все помню!

Сергей стал между Любой и трактористкой Аришей Бунцовой.

— Да, ошиблись малость девушки, — вполголоса сказал Коржев капитану Ступаку. — Здесь-то они все ласковые, будто телята, а на фронте… Сибирские стрелки!

— Смирно! — скомандовал Егор и придирчиво оглядел неровную шеренгу охотников. — Евтихий Павлыч, вы перейдите, пожалуйста, на левый фланг. По правофланговому равнение, а у вас… выправка неподходящая. А ты, товарищ Лосев, становись правофланговым.

Семен Лосев и обиженный Евтихий поменялись местами.

— Направо равняйсь!

Стало так тихо, что все услышали, как щелкнул затвор «лейки».

И еще один хороший снимок посчастливилось сделать в этот поистине праздничный для всех новожиловцев день корреспонденту областной газеты.

Началось с того, что Осмоловскому пришла в голову мысль сфотографировать для первой полосы газеты, на фоне отчего дома, только что возвратившегося в Новожиловку героя-фронтовика.

А Сергей Чивилихин выразил желание сняться со своим отцом и сестричкой. А Настя, будто того и ждала, сразу же высказала брату на ухо горячим шепотком, что не меньше, чем она и Ефим Григорьевич, тосковала по Сергею все эти годы высокая смуглая девушка с темными, преданно смотрящими на него глазами.

Позвали и Клавдию. Ну, а Клавдия…

Словом, когда Осмоловский, трижды менявший точку, попросил стоявшего в центре группы Сергея что-нибудь говорить, а всех остальных слушать его с радостными лицами, Клавдия сказала Сергею:

— А дружка-то своего забыл, Сергей Ефимович?

— Да, да, вот спасибо, Клаша, что напомнила! — Сергей Чивилихин заволновался, поискал взглядом и крикнул: — Егор!

— Егор Васильевич! — позвал не так, правда, громко и Ефим Григорьевич.

А Клавдия подбежала к Егору Головину, стоявшему поодаль и, властно ухватив его за рукав, потянула за собой.

И только Настя стояла молча, низко склонив голову, пытаясь скрыть от глаз окружающих пылавшее волнением лицо.

Но когда Егор Головин подошел и, не колеблясь, стал рядом с Настей, девушка решительно вскинула голову и впервые взглянула на своего «ненаглядного Егорушку», ни от кого не таясь и не скрывая своей любви, своей радости…

Москва, 1941—1956 гг.

СТАРИЧКИ РАЙОННОГО ЗНАЧЕНИЯ

1