Следы на камне

Мы уже знаем, что Земля, непрерывно меняется. Мы этого не замечаем только потому, что живем слишком короткий срок. Жителям Стокгольма, например, кажется, что их город остается все время на том же самом месте, на той же высоте. Но это неверно. Если бы какой-нибудь швед прожил двести лет, он заметил бы что море как будто отошло, обнажив берег; на самом же деле не море отходит, а берег, на котором стоит Стокгольм, повышается из года в год на четверть метра в столетие. В это же время так же медленно, но безостановочно, опускается почти вся Франция. Но никто из живущих во Франции этого, конечно, не замечает.

В Северной Америке, в Калифорнии, при геодезических измерениях было тщательно определено местоположение некоторых зданий и холмов; эти пункты были приняты за основу при составлении карты, все расстояния исчислялись от них; но оказалось — все побережье вместе с городами, лесами, горами медленно скользит на юг, проходя около сантиметра в двадцать лет. В 1906 году, в Сан-Франциско, после землетрясения все побережье отскочило на север на целых полтора метра. Сейчас оно снова ползет на юг.

Таким образом, та географическая карта, которая приводится во всех учебниках географии, на самом деле не совсем верна. Географическая карта подобна моментальному снимку: Земля выглядит неподвижной. Но такой снимок правилен лишь для того момента, когда он был сделан. Если вы снимались год назад, ваша фотографическая карточка показывает, каким вы были год назад, а не сейчас. И никакой фотоаппарат не уловит того, что, пожалуй важнее всего в человеческом лице: смену его выражений, никогда не останавливающуюся постоянно меняющуюся жизнь лица. Так же и географическая карта не показывает никогда непрекращающегося хода истории Земли.

В учебниках географии, например, коротко говорится, что ширина Ламанша — пролива, отделяющего Англию от Франции, — равна стольким-то километрам со столькими-то метрами. Но какая бы цифра ни стояла в учебнике географии, все равно она будет не совсем верна, потому что морской прибой, точно непрерывно раскачивающийся таран, разрушает все время и берега Англии и берега Франции; пролив все время расширяется, и Англия непрерывно отходит от Франции; сейчас она на два метра дальше от Франции, чем в прошлом году, в будущем году расстояние между этими двумя странами вырастет еще на два метра.

И это происходит не только с берегами Ламанша. Всюду океан своими волнами, точно языками, слизывает сушу; всюду реки уносят с собой, точно на память, кусочки земли, по которой они протекают. Проходит десять лет — материки теряют слой земли толщиной в сантиметр.

Нет, в какой бы момент ни сфотографировать Землю, ни описать ее, все равно через несколько лет это будет не точно, Земля будет уж не та. Чтобы понять историю Земли, надо судить не по одному снимку и не по двум, надо составить из снимков целую киноленту, охватывающую историю Земли за миллионы и миллионы лет. И тогда, пустив эту киноленту, мы увидели бы историю Земли на экране.

К сожалению, нет такого кинооператора, который мог бы это заснять, потому что для этого надо было бы самому прожить миллионы и миллионы лет. Все, что мы можем сделать, это подбирать отдельные кадры этой киноленты, восстанавливать историю Земли по кусочкам. Это и делает геология, делаем мы в этой книге. В кинофильме «История Земли» ничего не остается неподвижным, все меняется. Горы, как волны, подымаются к небу и вновь опускаются; реки, точно змеи, движутся, меняя свои извивы; океан пульсирует, то расширяясь, то сжимаясь; материки, как живые, изменяют свои очертания.

И все же тут имеются свои вехи, которые почти не затрагиваются общим изменением; есть на Земле такие места, которые почти никогда не освобождаются от воды; и есть, наоборот, такие, которые, точно незыблемые утесы, почти всегда высовываются из океана, не затопляются им.

На Земле есть как бы огромные впадины и выступы, которые во все времена, доступные нашему исследованию, остаются все на том же месте, неизменными. Впадины — самые глубокие места океана; выступы — материковые щиты.

Можно насчитать около дюжины таких выступов Земли — материковых щитов. Не надо путать их о самими материками. Материки нарастают вокруг этих щитов; несколько щитов могут, соединившись, составить один материк. Европа, например, состоит из двух материковых щитов. Один — Скандинавско-Финляндский, другой — Южнорусский (от Карпат и до Азовского моря). Сейчас они соединены в единую сушу, но бывали времена, когда они были разъединены морем, и тогда Европа распадалась на два материка.