Следы на песке

Перед обзорной тропой (вообще-то пешеходной, но их на полицейской машине пропустили) Монтальбано велел Фацио притормозить, зашел в магазинчик и купил путеводитель.

– Всерьез собрались заняться туризмом?

Нет, но, хоть он и был тут много раз, всякий раз забывал время постройки, размеры, число колонн.

– Поднимемся на вершину, – сказал комиссар, – и поедем вниз, а по пути будем осматривать храмы.

Добравшись до вершины, они припарковали машину и пешком дошли до верхнего храма.

«Постройка храма Юноны Люцины относится к 450 году до н.э. Длина здания – 41 метр, ширина – 19,55 метра, храм украшали 34 колонны…»

Скрупулезно осмотрев храм, сели в машину; проехали несколько метров, остановились, припарковались и направились ко второму храму.

«Храм Конкордии возведен в 450 году до н.э. Здание украшали 34 колонны высотой 6,83 метра, храм имеет в длину 42,1 метра, в ширину – 19,7 метра…»

После осмотра повторилось все то же самое.

«Храм Геракла – самый древний, построен в 520 году до н.э. Длина – 73 метра 40 сантиметров…»

Изучили все досконально.

– Будем смотреть остальные храмы?

– Нет, – отрезал Монтальбано, которому прискучила археология. – Да что там с Галлуццо, уснул он, что ли? Уже почти час прошел!

– Раз не звонит, значит…

– Набери ему.

– Нельзя, комиссар. Вдруг он сейчас караулит у вашего дома, а у него мобильник заиграет?

– Тогда позвони Катарелле и передай мне трубку.

Фацио подчинился.

– Катарелла, есть новости?

– Никак нет, синьор комиссар. Но звонила синьора Задарма. Грит, не могли бы вы сами ей перезвонить.

Еще полчаса они провели, расхаживая туда-сюда перед храмом. Монтальбано все больше заводился. Фацио пытался его отвлечь.

– Комиссар, почему храм Конкордии почти цел, а остальные – нет?

– Потому что был такой император, Феодосий, он повелел разрушить все языческие храмы и святилища, кроме тех, которые приспособили под христианские церкви. Храм Конкордии стал христианской церковью, вот он и уцелел. Отличный пример терпимости. В точности как в наши дни.

Но после культурного экскурса комиссар тут же вернулся к главной теме:

– А вдруг те трое в лодке и вправду рыбаки? Пошли посидим в кафе.

Ничего не вышло. За всеми столиками – туристы: англичане, немцы, французы и особенно японцы, фотографировавшие все подряд, даже камушек, застрявший в ботинке. Комиссара это раздражало.

– Поехали отсюда, – нетерпеливо выпалил он.

– И куда мы поедем?

– На кудыкину гору…

В это самое мгновение у Фацио зазвонил мобильный.

– Это Галлуццо, – сказал он, поднося телефон к уху. – Хорошо, сейчас будем, – ответил он в трубку.

– Что он сказал?

– Чтобы мы срочно ехали к вам домой.

– А больше ничего?

– Нет.

Обратно летели – никакому Шумахеру и не снилось, но без мигалки и сирены. Подъехали – дверь нараспашку.

Вбежали внутрь.

В комнате на петлях болталась вывороченная створка балконной двери.

Галлуццо, бледный как смерть, сидел на диване. В руках пустой стакан из-под воды. Увидев их, встал.

– Ты цел? – спросил Монтальбано, вглядываясь ему в лицо.

– Да, но страху натерпелся.

– Почему?

– Один из двоих стрелял в меня, трижды, но промахнулся.

– Да ну? А ты?

– Я ответил. Думаю, задел того, который не стрелял. Но второй, тот, что при оружии, вытащил его на улицу – их там ждала машина.

– Сможешь рассказать все с самого начала?

– Да, вроде уже отпустило.

– Виски будешь?

– Не откажусь, комиссар!

Монтальбано взял стакан, щедро плеснул в него и протянул Галлуццо. Фацио вошел обратно в дом с террасы с помрачневшим видом.

– Когда вы уехали, они обождали полчаса, прежде чем высадиться на берег, – начал Галлуццо.

– Хотели убедиться, что мы и правда уехали, – сказал Фацио.

– На берегу долго стояли у лодки, озирались. Потом – прошел почти час – двое прихватили из лодки две больших канистры и направились сюда.

– А третий? – спросил Монтальбано.

– Третий поплыл на лодке в море. Тогда я выбрался из коттеджа и перебежал к левому углу дома. Когда выглянул, заметил у одного в руках фомку – он как раз взломал балконную дверь. Они вошли. Пока я размышлял, что делать, снова вышли на террасу, наверняка за канистрами, которые оставили снаружи. Я решил, что пора вмешаться, и выпрыгнул из засады, наставив на них пистолет со словами: «Стой! Полиция!»

– А они?

– Один из двоих, тот, что покрупнее, тут же выхватил револьвер и выстрелил. Я укрылся за углом. Потом увидел, как они убегают в сторону площадки перед входной дверью. Я – за ними. Рослый снова в меня пальнул. Я ответил выстрелом, и второй – он бежал рядом с ним – покачнулся, будто пьяный, рухнул на колени. Тогда верзила схватил его за шиворот и поднял, еще раз пальнув в меня. Они выскочили на улицу – там ждала машина с распахнутыми дверцами – и уехали.

– Значит, – заметил Монтальбано, – они заранее спланировали путь к отступлению.

– Послушай, – спросил Фацио, – почему ты не стал их догонять?

– Пистолет заело, – ответил Галлуццо.

Достал пистолет из кармана и передал Фацио:

– Отнеси в оружейную и не забудь передать от меня горячий привет. Если бы те типы догадались, что я не могу стрелять, вряд ли я сейчас сидел бы тут и рассказывал, как было дело.