Слепящий нож

– Передай это главному писцу в Башне Призмы. И прими мои поздравления: теперь ты – владелец молодой рабыни. Наслаждайся!

Глава 59. Мерцающий плащ

Один, два, три, четыре, пять…Вне времени. Вне пространства. Растворяясь…

Прикасаясь каждым из пальцев к одной из точек, он ощущал, словно перед ним разворачивается свиток. Не просто чувства: пять основных цветов давали возможность видеть, осязать, слышать, чувствовать запахи и вкусы, но и многое другое помимо этого.

Сверхфиолетовый и синий объединились под его большим пальцем в нижнем левом углу карты: очертания городов и строений вспыхнули тонкими, четкими, логичными линиями. Затем поднялись с листа – линии, воссоздающие мысль, историю, причинные связи; однако он продолжал погружаться глубже.

Зеленый – под указательным, в верхнем левом углу. Воплощение: здоровье и форма тела, в котором, как он теперь знал, ему предстояло обитать; однако также и тела вокруг него, физические присутствия, чужие жизни – больные и здоровые, слабые и полные сил. Даже искорки рыб в заливе, даже фоновое свечение жизни в морской пучине и невозмутимое спокойствие, излучаемое травой и деревьями этого острова. Его тело на этой карте было сильным – человек в самом расцвете, хотя и не без своих болячек. Возможно, воин или кто-то вроде того? Старая травма спины, так до конца и не зажившая… Лодыжка, которую он подворачивал десятки раз, извечно слабое место… Однако дальше, глубже, он ощутил силу его мышц, грацию бойца, выросшего в танцевальной труппе; ощутил сдерживаемое либидо человека, путешествующего с женщиной, которую он желает.

Следующим пальцем был безымянный. Правый верхний угол. Оранжевый цвет. Если зеленый означал саму жизнь, то оранжевый обеспечивал связь между всем живущим. Сияющие синие линии причинности и логики теперь ожили; без этого они не имели бы смысла. Некоторые из этих синих конструкций обозначали лживые россказни этого человека, обоснования, которые он подводил под свои выдумки, ложные следы, обманы и ловушки, изобретенные им, чтобы сбить с толку допрашивающих его. И вдруг, совсем неожиданно, юноша ощутил, насколько опасен этот человек. В нем было что-то низкое

. У него была связь с Нией – теперь он знал, что так звали женщину. Это была его напарница, женщина, от которой он не мог отвести взгляда – восхищенного, жаждущего, ненавидящего.

Однажды, только один раз, он уломал ее переспать с ним. Впоследствии она сказала, что убьет его, если он еще хоть раз ее коснется. Что он был с ней слишком груб или что-то вроде того.

Просто она не хотела признать, что ей это понравилось. Бабья слабость. Стыдливость. Впрочем, драться она умела… После их единственного свидания она попросила начальство дать ей другого напарника, но не стала объяснять почему. Опять же, слабость: постеснялась сказать. Ей отказали.

Тем не менее с тех пор он ее не трогал. Ния умела пользоваться кинжалом, умела стрелять, умела таить обиду. Тем не менее он не мог не фантазировать о том, как снова ее свяжет. Как правило, один раз поимев женщину, он терял к ней интерес – но не в этот раз. Может быть, это и есть любовь?

…Ох, помогай Орхолам! Юноша совсем потерялся в карте, а ведь он даже еще не коснулся всех…

Мизинец, правый нижний угол, под-красный и красный – почти одновременно со средним пальцем, прижавшимся к желтому наверху, посередине карты.

И все его бесстрастное исследование механизмов работы карт и того, как они связывают извлекателя с предметом наблюдения, оказалось сметено потоком нездоровых страстей Вокса, Воксовой целеустремленности – и Воксова мерцающего плаща.

…Я закидываю сумку за плечо и иду по причалу вслед за Нией. Как я ненавижу этот запах моря и гниющих водорослей! Всегда ненавидел. И как же я рад наконец-то сойти с корвета. Ненавижу корабли! Если бы я остался там еще немного, то раскроил бы этого сморчка-капитана от паха до жабер! От одной этой мысли на моем лице появляется улыбка, а покачивающиеся впереди бедра Нии делают ее еще шире. Задница этой девчонки может заставить люксиата сыпать проклятиями, а евнуха вспомнить, что такое эрекция. Видимо, это компенсация за ее лицо.

Ния поправляет рюкзак и пояс. Не оборачиваясь, вытягивает вниз средний палец: маленький знак того, что она обратила внимание на мое внимание. Я смеюсь. Ния та еще кокетка!

Мы еще не успеваем пройти таможню на выходе из порта, когда Ния кашляет. Это сигнал, что она получила инструкции. Начальство всегда передает инструкции через нее; почему-то они считают, что так лучше. Впрочем, это заставляет меня держаться при ней. И не причинять ей вреда. Так они думают. Как будто я бы стал причинять ей вред!

Она продолжает шагать впереди. Не говорит, что ей прислали, и не показывает сообщение мне. Ну оно все равно зашифрованное, а шифру меня тоже не научили, и Ния отказывается меня учить. Иногда эта женщина все же что-то соображает.