Слепящий нож

Раньше она не осмелилась бы задать такой вопрос, либо из страха, либо из благоговения. Но сейчас ей не хотелось терять возможность учиться у лучших.

Владыка все еще смотрел на женщин и детей. Дети играли и возились, с воплями носясь между шатрами и не подозревая о грозящей им гибели.

– Скорее всего, – наконец отозвался он. – Все будет зависеть от того, насколько сообразительный юноша этот Ката. Среди городских матерей есть одна хитрая старая карга по имени Нета Делусия. Телохранители были ее людьми. Если Ката не будет соблюдать осторожность, можно сказать, что он только что подписал себе смертный приговор, встретившись со мной наедине. Она, конечно, сразу же поймет, что я предложил ему сделку. Я поместил врагов матери Делусии в самое начало списка – и ее подруг сразу же вслед за ними. Между старухой и коррехидором произойдет схватка. Если мать Делусия выйдет победительницей, мы начнем швырять этих женщин через стены, и горожане Идосса быстро образумятся. Если же победит Ката, это может занять больше или меньше времени, в зависимости от того, насколько решительно он будет действовать.

– То есть вы выигрываете в любом случае? – уточнила Лив.

– У нас свобода выбора, Аливиана, но это не значит, что мы не можем подстроить так, чтобы получить выгоду от любого варианта.

Владыка улыбнулся. Его улыбка напомнила Лив безумную, беспечную, безудержную улыбку Гэвина Гайла – вот только в ней не было той же сердечности.

– Как-то это не очень похоже на свободу, вам не кажется? – спросила Лив. – По крайней мере, не для них.

– Похоже, Аливиана, ты созрела для следующей истины? Ты так быстро учишься! Что ж, хорошо. Слушай: свобода – не высочайшее благо. Высочайшее благо – это сила. Потому что, если у тебя нет силы, твою свободу легко отнять.

И Владыка снова улыбнулся. Улыбка была суровой – но они жили в суровом мире.

Глава 71

Железный Кулак направлялся к апартаментам Белой на вершине башни. Проходя мимо двери в покои Призмы, он увидел дежуривших снаружи гвардейцев. Поскольку с Гэвином он только что расстался, это могли быть только ее телохранители.

Командующий постучал.

– Войдите, – послышался голос Белой.

Она сидела в своем передвижном кресле, а перед ней стояла на коленях комнатная рабыня Гэвина Марыся, положив голову ей на колени. Лицо рабыни было залито слезами, и Белая гладила ее по голове.

– Гэвин Гайл вернулся. Он находится на уровень ниже, – сообщил Железный Кулак.

Взаимоотношения между Белой и Призмой, порой довольно хрупкие, вовсе не нуждались в дополнительном напряжении, неизбежном, если бы Гэвин обнаружил Белую в своей комнате. Гэвин дорожил своим личным пространством.

Марыся вскочила на ноги, промакивая глаза носовым платком.

– Ох! Стоит мне раз в год расплакаться, как он обязательно… Мать, благодарю вас! Я сделаю все как вы сказали.

– Да благословит тебя Орхолам, дитя мое, – отозвалась Орея Пуллавр. – Мы уходим, чтобы не усложнять тебе жизнь сверх необходимого. Командующий?

Он выкатил ее кресло в коридор – это было гораздо быстрее, но также свидетельствовало о ее растущей слабости. Еще два месяца назад Белая бы яростно воспротивилась, попробуй кто-нибудь возить ее, словно какого-нибудь инвалида. Сейчас же она не взялась за колеса, даже когда они оказались снаружи. У нее был усталый вид.

Один из гвардейцев пошел впереди них, другой сзади. Даже здесь они ее охраняли.

– Никогда не думала, что старость может оказаться такой помехой, – проговорила Белая, когда командующий подкатил кресло к ее столу, обошел и уселся напротив. – Это очень усложняет слежку за людьми.

– Я думал, у вас для этого есть специальные люди, – заметил Железный Кулак.

– Такие вещи нельзя полностью передоверять другим, иначе ты оказываешься в зависимости от собственного шпиона. Или шпионки, что тоже случается.

Шпионки? Неужели…

– Марыся? – недоверчиво переспросил Железный Кулак. – Она что, ваша…

Белая долгое время не отвечала, и в уме командующего успел пронестись вихрь соображений. Марыся имела неограниченный доступ к этому уровню башни в любое время, но также могла и свободно контактировать с другими рабами. Ее положение комнатной рабыни самого могущественного человека в мире помещало ее в социальную серую зону: при необходимости она могла запросто поболтать с мальчишкой-буфетчиком или устроить разнос богатейшему купцу на Большой Яшме. Умная женщина, несомненно, воспользовалась бы выгодами подобного положения, – а Железный Кулак знал, что Марыся, несомненно, умная женщина.

– Нет, – наконец ответила Белая. – Но вот так, как вы сейчас думали, мне приходится думать постоянно. И Гэвину тоже.

– Это труднее, чем угадать вероятность того, что твой противник вытащит хорошую карту, – сказал Железный Кулак.

– Навык приходит с практикой. Впрочем, я что-то заболталась.

Она сцепила пальцы, положила руки на колени и замолчала. Бросила взгляд на его бритую голову, потом снова посмотрела ему в глаза. Она чего-то ждала.