Слепой стрелок

— Знаешь, на что это похоже? — спросил Скрипач. Ит отрицательно покачал головой. — Один наушник. Мы словно слушаем эту запись в одном наушнике из двух.

— Слушай, а ведь ты прав, — Ит задумался. — Но Киую была заключенной. Откуда бы она вообще, в принципе, могла взять наушник, пусть бы даже и один?

— Понятия не имею, — пожал плечами Скрипач. — Но факт остается фактом. Музыка совпала, а что до странного звучания — ну, вот такой вариант. Необычный. Нам главное что? Что маркер сработал, он тут есть. Поэтому теперь мы можем отправляться вниз с чистой совестью. И принять участие в Бертином мозговом штурме, или что они там задумали.

Ит кивнул, продолжая прислушиваться. Потом вдруг предостерегающе поднял руку, привлекая внимание Скрипача, и едва слышно произнес:

— Альтея, музыку тише, остальные звуки — громче. Быстро!

— Что ты… — начал Скрипач, но Ит сделал странные глаза, и приложил палец к губам.

Музыка стихла, оставшись едва различимым фоном, и — Скрипач услышал тоже. И так же, как Ит, замер.

Потому что они оба сейчас слышали шаги. Быстрые, деловитые, шаги троих или четверых людей, которые двигали в неведомом пространстве, то отдаляясь, то приближаясь снова. Шаги эти были не ритмичны и неравномерны, где-то в отдалении раздался вдруг скрип, больше всего похожий на скрип дверных петель, и мужской голос произнес недовольно:

— Кон да!

«Пусто», перевел для себя Ит. Скрипач посмотрел на него, и кивнул.

— Они ищут… её, — произнес он беззвучно.

— Вопрос только, где ищут, — Ит покачал головой. — Это здание, по всей видимости. То самое трехэтажное здание, о котором мы говорили, и с версией о котором согласились все. Они её ищут. И найдут. Здесь.

Не сговариваясь, они оглянулись — нет, в локации ничего не изменилось. Всё то же ровное бетонное поле, всё тот же прямоугольник, всё тот же возникающий в нём рисунок, который выводила и выводила невидимая «быстрая кисть». И шаги. Шаги и голоса, которые прилетали в это пространство неведомо откуда.

— Дождемся выстрелов? — шепотом спросил Скрипач.

— Давай, — кивнул Ит. — Думаешь, мы что-то ещё сумеем…

— Не исключено, — Скрипач снова прислушался. — Они ближе, ты заметил?

— Да, слышу, — кивнул Ит. — Ждём.

Несколько минут прошли в молчании, которое постепенно становилось невыносимым, но как только Скрипач открыл было рот, чтобы что-то сказать, невидимые дверные петли скрипнули особенно громко, и тут же, буквально в ту же секунду рядом с ними начал образовываться первый кратер — точнее, след от первого выстрела.

Ит и Скрипач, не сговариваясь, посмотрели на прямоугольник — картина продолжала возникать. Линии появлялись, как и в прошлые визиты, всё так же. Ещё один кратер. И ещё один. И ещё.

— Почему мы не слышим выстрелы? — шепотом спросил Скрипач.

— Не знаю, — покачал головой Ит. — Может быть, потому что ей было уже в тот момент всё равно, и она не слышала их тоже.

— Безумие какое-то, — Скрипач зябко передернул плечами. — В неё стреляли, а она продолжала рисовать?

— Видимо, да, — Ит всё ещё смотрел на линии. — Скоро она остановится.

— Ах, это теперь так называется, — пробормотал Скрипач. — Да, остановится. Не хватает ещё одного кратера. Всего было шесть, если ты помнишь.

— Нет, у меня склероз, — раздраженно произнес Ит. — Уже не помню. Так, место вон то, внимание на него.

Скрипач кивнул. И, да, в этот раз изменение было. Но лучше бы его не было. Потому что в месте кратера, одновременно с его появлением, вскипело кровавое озеро, в котором…

— Мозговое вещество, — констатировал Скрипач. — Ит, пойдем, а?

— Альтея, выход, — приказал Ит. — Хватит. С нас довольно.

В тающем пространстве локации они успели заметить, как исчезают последние линии в прямоугольнике. Картина умирала вместе с её создательницей.

* * *

— Ит, вот только честно, скажи, тебе хочется ещё раз туда входить? — спросил Скрипач, когда они сидели в рубке «Сансета», и пили кофе. Отвратительный на вкус, горький, из пережаренного зерна — спасибо, Кир, шутка удалась, вот только шуткой она уже быть перестала.

— Нет, — покачал головой Ит. — Не хочется. Сколько мы с тобой за годы работы этого всего видели, а всё равно не хочется. Знаешь, мы всё-таки стали слишком циничными, наверное, — добавил он, подумав. — Да, медикам, особенно военным, так вроде бы положено. Но именно что вроде бы. Мы никогда не видели этого всего… вот так. Изнутри. Из головы того человека, которого убивают. Эти девчонки, как бы сказать, они нам с тобой показали много нового.

— Верно подметил, про новое, — покивал Скрипач. — Век бы такого нового не видеть. Итище, у меня в душе сейчас какая-то тёмная, тоскливая гадость, что-то совершенно беспросветное и безнадежное. Я не хочу так. Обреченность. И выхода нет. Словно круги сужаются, уходят в точку, а там, дальше, только тьма, и никакой надежды.

— Согласен. И вообще, в этом мире, оно всё такое, — подтвердил мысль Скрипача Ит. — Здесь действительно нет надежды. Ни на что. На Соде, пожалуй, было что-то похожее, но мы на этом не акцентировались.