Слетевшие с катушек

Джерри в ужасе отпрянул от сундука и врезался спиной в стену. Он в смятении дотронулся ладонью до холодного бетона, эхом разносящего биение его сердца по пустому тёмному пространству. Мрачному, необъятному пространству.

Тьма снова сгустилась вокруг него, подобно кокону. Джерри казалось, что она его душит.

Он не мог оторвать глаз от сундука. Не мог оторвать глаз от костей, поднимающихся из него в невесомость. От пепельно-красного дыма, окружающего их. От жил, крови, мяса и кожи, появляющихся на этих костях, покрывающих их, возрождающих их. От песочных волос, сосульками висящих вдоль лица, от холодных, неестественно голубых глаз, от мертвенно-бледного, осунувшегося лица Даниэля.

Джерри знал, что он придёт. Знал, что рано или поздно он будет здесь. Знал, и всё равно в душе его нестерпимо дёргало. Сжимало. Именно сейчас ему больше всего хотелось проснуться.

Даниэль быстро оказался возле Джерри. Даже ветер не сопроводил его движений. Он возвышался всё той же мрачной и ненавистной Тенью. И даже несмотря на то, что Джерри знал, кто он, для него Даниэль оставался безликим человеком, потерявшим когда-то самого себя.

Даниэль потянулся своей холодной, бледной рукой к его горлу.

Джерри закрыл глаза. Дрожь куда-то исчезла, и на смену ей пришло… спокойствие. То, о котором он так долго мечтал.

Джерри открыл глаза…

И тут воздух пронзил женский крик.

Глава седьмая

Джерри стоял, облокотившись о раковину, и смотрел в зеркало. Его ещё мокрые после душа волосы налипли на лицо, а под глазами залегли чёрные полумесяцы. Он с шумом вздохнул и вытер запотевшее стекло рукой, вдоль и поперёк покрытой веснушками.

Его и Криса совсем недавно выпустили из буйного отделения. Джерри рассказал другу свой ужасный сон, а тот лишь сочувственно пожал плечами. Сам он ничего больше не видел после того случая в коридоре и палате номер 35.

Джерри остался в душевой комнате один. Он уже почистил зубы и собирался идти в столовую, куда Крис пошёл занимать места, но что-то позади резко стукнуло, и Джерри нервно обернулся.

За спиной оказалось пусто. Голые кафельные стены хранили молчание. Трубы слегка гудели, а из кранов по капле стекала вода, ударяя по тишине.

– Здесь кто-нибудь есть? – неуверенно спросил Джерри, слыша, как дрожит собственный голос.

Ответа не последовало.

«Наверное, просто показалось, – подумал он. – Так бывает»

Джерри повернулся обратно к зеркалу и посмотрел на своё отражение.

Ужас разлился по телу чёрной нефтяной массой.

В зеркале он видел себя, напуганного и бледного. Но это был не совсем он. Его отражение смотрело на то, что было у него за спиной, в то время как сам Джерри этого не делал. Оно словно жило собственной жизнью.

Там стояли Даниэль и Том.

Джерри в ужасе обернулся, но за спиной вновь было пусто. Сердце ёкнуло в груди. Он повернулся обратно.

Они отражались лишь в зеркале.

Возле стены стоял Даниэль. Мутная, еле уловимая Тень, но не узнать его было невозможно. Рядом с ним стоял Том.

Джерри бил страх, но он продолжал смотреть.

Том? Почему он?

Они оба о чём-то разговаривали – их губы шевелились, но Джерри не слышал ни единого звука. Тишину в душевой пронзал лишь шум капель.

Кап-кап-кап.

Джерри постарался взять себя в руки и подался чуть ближе к зеркалу. Он вглядывался в Даниэля и Тома, с удивлением улавливал схожие черты: такие же голубые, ледяные глаза, неестественно бледная, слегка желтоватая кожа, высокие скулы и, главное… улыбка.

Улыбались они абсолютно одинаково – холодно и безумно.

Джерри не сразу заметил, что они оба замолчали. Их губы больше не шевелились.

Их лица стали бесстрастно холодными. Том и Даниэль синхронно повернули головы и посмотрели на Джерри.

Прямо на него.

Джерри отшатнулся назад, ощущая, как их взгляды скользят по нему, точно ножи. Его отражение осталось на месте, словно заточенное в зеркале. Оно было в ужасе. Стучало по стеклу. Вопило, но с места не двигалось.

Даниэль и Том медленными шагами приближались к нему. К его отражению. Джерри с замиранием сердца наблюдал за этим. Вот они оба приблизились к нему. Вот их руки-тени легли ему на плечи, и отражение в неизбежной покорности замерло. Вот Джерри увидел, как его заволакивает густая смолянистая тьма. Его глаза заполняет мрак, образуя пустые дыры. Кожа становится чёрной. Рот открывается в последнем безмолвном крике, и он тонет в окутавшей его темноте.

Тьма унесла его с собой. Она заполонила всё зеркало, и теперь в нём не было ни единого отражения. Ни крохотного лучика света.

Секунда, и тьма пересекает границы зеркала. Она прорвалась наружу, нащупывая чёрными щупальцами-усиками стены.

Джерри охватил ужас. Из горла был готов вырваться отчаянный крик. Тьма протянула к нему свои чёрные руки, стараясь схватить.

Джерри заставил себя. Он заставил себя замахнуться и ударить кулаком по зеркалу. Оно хрустнуло и разлетелось на сотни осколков, которые со звоном попадали на кафельный пол, нарушая тишину.

Руку обожгла резкая боль. Джерри шарахнулся от зеркала и прижался к стене. Осколки усеяли пол, точно звёзды – небо.