Слезы Магдалины

Джо ничего не говорил, и по лицу его было непонятно, верит ли в историю Хопкинса. Но Мэтью было все равно.

– На пристани я его и увидел. Хромой, в плаще, с тростью. Скрипучий голос, взгляд мутный. Показалось – узнал! Сейчас крикнет помощников, и все начнется наново. Испугался. А кто бы не испугался? Я ведь жить хочу. Наверное. Не знаю уже. Только потом ее увидел и... и как будто очнулся. Словно не было ничего. Будто я, Мэтью Хопкинс, проспал все эти годы. И вправду зачарованный...

Мэтью мог бы рассказать, что, когда он очнулся, странная парочка уже исчезла. И пришлось долго расспрашивать портовый люд, прежде чем удалось стать на след. А «Элизабет» к этому времени уже покинула порт. Пришлось возвращаться в брошенное логово, потому что догнать шхуну могла лишь другая шхуна, а для фрахта требовались деньги... мог бы, но заговорил о пустяковом, силясь отвлечься от мрачных мыслей.

Не помогало.

Салем стоял на берегу моря. Те же рыжие скалы, та же, отливающая зеленью, морская гладь, мокрый песок и острая галька на берегу. Черные туши лодок и аккуратные дома с внимательными окнами.

Бетти казалось, что, куда бы она ни пошла, эти окна-дома следят. Запоминают. Заглядывают в нее и видят спрятанное, чтобы потом донести хозяевам.

Жители чопорные и медлительные, стая ворон, людьми притворившаяся. Ходят, раскланиваются друг перед другом, крестятся и ведут благочестивые разговоры. А сами то и дело стреляют хитрыми глазенками: видит кто-то настоящую натуру или нет?

Бетти видела. И благоразумно молчала. Да и кому рассказать? Отец ведь тоже из их, вороньего, племени. Вернулся в стаю и теперь счастлив. Настолько, что и не трогает ее.

Пускай.

– Бетти! – Из-за перевернутой лодки показалась Абигайль Уильямс и помахала рукой. – Иди сюда! Здесь красиво! Иди же! Скорее! Я тебе кое-что покажу!

Бетти хотела убежать – отец запрещал разговаривать с кем-либо, – но вместо этого начала спускаться по тропинке.

– Ну скорее же! – девочка пританцовывала от нетерпения.

Некрасивая, с побитым оспой личиком, длинноносая и длиннорукая, она отличалась той особой живостью, которая свойственна маленьким детям. Хотя сама давно уже вышла из юного возраста. Сколько ей? Десять? Одиннадцать? Двенадцать? Не поймешь. А спрашивать неудобно.

– Какая ты медленная, Бетти! – упрекнула Абигайль, подавая руку. – Пойдем же! Пока не увидели!

Бетти совсем не удивилась, увидев за лодкой Элизабет – кузину и лучшую подругу Аби. Девочка улыбнулась и молча указала на находку.

На серой гальке, на выложенном белыми камушками кругу лежал коровий череп.