Слезы Магдалины

– Правда, забавно? – спросила Аби, пританцовывая. – Как ты думаешь, кто его сюда положил?

– Н-не знаю.

Бетти смотрела, не в силах оторвать взгляд. Кость белая, словно в мелу вывалянная, и бурые письмена на ней – язык незнаком – выделяются.

– Наверное, это кровь, – прошептала Элизабет, беря Бетти за руку. Ладонь девочки была холодной и мокрой. Должно быть, со страху. – Наверное, это кто-то колдовал.

– Конечно! Колдовал! – подхватила Аби. – Колдовал-колдовал...

Она закружилась в танце, хохоча и хлопая в ладоши, а потом, споткнувшись, упала. Но и лежа не перестала смеяться, пока смех не перешел в рыдания.

– Ну же, Бетти, – с упреком сказала Элизабет. – Помоги ей. Разве не видишь? На нее кто-то навел порчу!

Аби уже не смеялась, она каталась по песку, рыча и скуля. Скрюченные пальцы, закатившиеся глаза, посиневшие губы, пена изо рта, и голос, который пробивается словно сквозь вату:

– Ве-е-е-дьмы!

Подхватив юбки, Бетти бросилась бежать. Она не хотела видеть. Не хотела слышать. Не хотела помогать птенцу вороны.

Бетти бежала, не оглядываясь, а потому не видела, как Элизабет подала руку подруге, помогая подняться.

– Как ты думаешь, скоро она всем растреплет?

Аби пожала плечами и принялась счищать с платья грязь.

– Скоро, – сама себе ответила Элизабет, поднимая череп. Подумав, она подошла к воде и кинула так далеко, как могла. – Она испугалась. Пока только она.

– Будет весело.

– Ага.

Спустя несколько дней девочки поняли, что Бетти Хопкинс решила промолчать о странном происшествии, случившемся с ней на берегу. И это было огорчительным.

– Дура, – прошептала Элизабет, с трудом подавив зевок.

– Ага, – согласилась Абигайль.

– Или что-то прячет.

– Ага.

– Мы должны выяснить, что, – приняла решение Элизабет, и Абигайль поддержала, как поддерживала подругу всегда:

– Ага.

Утром Влад выбирался из квартиры на цыпочках: ни с Наденькой, ни с новым знакомым встречаться он не желал. Первая станет пилить, второй – допрашивать. А у Влада дела.

Алена одна и боится.

Нуждается.

В нем целую вечность никто по-настоящему не нуждался. И это пробуждало к жизни.

...немного! Немного тебе осталось! Скоро-скоро бубновый король под трефовой дамой. Трефы-пики, смерть на кольях. Смерть на вилах. Смотри-смотри!

Карты скользят в изломанных морщинами руках. Ногти алые, точно кровью мазанные, и губы в цвет.

Она всегда старалась, чтобы цвет в цвет. И юбки любила, надевала сразу несколько, одну поверх другой.

Кто она? Влад знает ее?! Почему он раньше не подумал, что знает? И его сны – лишь память, которая пытается достучаться.

Но разве он что-то забывал?

Влад опомнился на стоянке. Серое поле, машины, охранник, замерший в почтительном отдалении. Ключи в руке. Ехать. Он собирался ехать к Алене, но провалился в видение.

Он вспомнил, что что-то забыл.

– С вами все в порядке? – Охранник таки решился подойти.

– Да. Спасибо.