Слезы Магдалины

Ну и забегали-то глазки, заметались. И Мод притихла, присела даже не то от удивления, не то от страха.

– Вот именно, что сейчас. Чего тянуть, раз уж вы тут?

Обряд вышел скромным и печальным. Хопкинс этакой женитьбе перечить не стал, невеста и вовсе металась в горячке. Но в нужный момент она вдруг села в кровати, открыла глаза – взгляд был удивительно ясным – и сказала:

– Да.

А на другой день за ними пришли.

В зале суда яблоку было негде упасть. Исходили испариной разгоряченные тела, сияли праведной яростью бледные лица, гудели многими голосами мухи под потолком, сочилось потом лицо судьи Готорна.

И только девица Пэррис была свежа, словно майская роза.

Она сидела на обычном своем месте. С одной стороны ее поддерживала за локоток подруга, в кои-то веки серьезная и даже выглядящая нормальной. С другой что-то нашептывал отец.

В какой-то миг Абигайль оглянулась, окинув рассеянным взглядом толпу, нашла Джо – по губам скользнула улыбка – и вновь повернулась к людям спиной.

Тварь! Мелкая гадкая тварь, которой бы шею свернуть! Но теперь руки не дотянутся. Теперь...

– Скажи, Абигайль, – голос судьи был сладок и мягок. – Сама ли Элисбет Хопкинс, ныне Элисбет Улафсон, сказала тебе о том, что убила своего отца?

– Сама, ваша честь. Но она не виновата! Он... он был ужасным человеком, ваша честь! Он был настоящим колдуном, укравшим чужое имя и чужую жизнь!

Лицо судьи брезгливо скривилось, кажется, ему начали надоедать колдовские дела.

– Он мучил Бетти. Он пил ее душу и склонял ко греху... он овладевал ею, как муж овладевает женой.

Абигайль покраснела, зал же затаил дыхание.

– Это она тебе рассказала?

– Да, ваша честь. Она.

– Да, да, ваша честь, – подхватила девица Уильямс. – Она! Рассказала! Я сама слышала! Ужасный человек, ваша честь!

Судья нахмурился и задал следующий вопрос:

– Если все было так, то отчего же она не обратилась за помощью?

– Боялась, ваша честь. Она очень-очень его боялась. И я тоже. Однажды ночью, когда я спала, он явился ко мне и...

Эту историю Рыжий Джо уже слышал, но прочие внимали каждому слову. Актриска знала, как работать на публику. Ей верили.

И ее боялись.

– А потому, когда она сказала, что... что хочет убить его, я в слабости своей подумала, что это будет правильно! Что тогда проклятие, которое лежит на городе, исчезнет, и я тоже стану свободной.

– Да-да-да! – залопотала Уильямс. И вскочив, заскакала по залу. – Только как колдуна убить? Колдуна убить тяжело! Живой он! Живехонек. Ходит-бродит! Ищет новое тело! Подбирается! К муженьку твоему подбирается! Смотри, Мэг! Сейчас как ухватит, как...