Слишком много клиентов

Шесть лет назад, описывая очередное дело Вулфа, то самое, где мы работали без гонорара и даже без надежды его получить, я попробовал один прием, которым к концу своего повествования уже был сыт по горло. Дело было в Черногории, и разговоры велись на незнакомом мне языке, но уже позже я вытянул из Вулфа все, о чем шла речь, чтобы потом привести разговор в оригинале[3]. Но сейчас я вовсе не собираюсь повторять тот эксперимент, а потому передам вам лишь выжимку его беседы с мистером и миссис Перес, которая состоялась, когда Вулф в шесть часов спустился из оранжереи и обнаружил в кабинете посетителей. Разговор велся по-испански. Вулф то ли вздумал попрактиковаться в одном из шести языков, которые знал, то ли решил таким образом развязать Пересам язык, то ли захотел позлить меня. Этого я сказать не могу. Возможно, имели место все три причины. Когда Пересы ушли, Вулф передал мне суть разговора. Они не знали, сколько разных людей приходило в разное время. Иногда они слышали шаги в коридоре, причем, судя по звуку, исключительно женские. Если туда когда-нибудь и приходил мужчина, они его не видели и не слышали. Уборку на пятом этаже они проводили лишь тогда, когда там никого не было. Пересы никогда не поднимались в апартаменты, если лифт был наверху, но за четыре года такое имело место лишь пять-шесть раз.

Они не слышали выстрела в воскресенье вечером. Не только стены, но и полы в апартаментах были звуконепроницаемыми. Когда Перес поднялся туда в полночь, то почувствовал запах пороха, однако ему запах показался слабым, а жене – сильным. В комнате они не обнаружили никаких посторонних вещей: ни револьвера, ни плаща, ни шляпы, ни шарфа. Йегер был полностью одет, его шляпа и пальто лежали на стуле, и Пересы опустили все это в яму вместе с трупом. А шлепанцы и предметы женского туалета лежали на своих местах в ящиках. Кровать оставалась нетронутой. В ванной тоже все было в порядке. Кроме ключей, Пересы ничего не взяли у Йегера. В понедельник утром они тщательно убрали комнату, все пропылесосили и вытерли пыль, но ни на что не позарились.

В цокольном этаже они жили бесплатно. Йегер платил им пятьдесят долларов в неделю и разрешал оставлять себе деньги от сдачи внаем комнат на четырех этажах. Их суммарный доход составлял примерно двести долларов в неделю. Скорее всего, триста долларов, а может, и больше. У них не имелось никаких оснований считать, что Йегер отписал им в завещании дом или что-либо еще. Они сами утрясали все вопросы с жильцами и не сомневались, что те не имели никакого отношения к Йегеру и даже не подозревали о его существовании. Пересы решили, что, поскольку ста долларов нам с Вулфом явно недостаточно, им придется отдать бóльшую часть своих сбережений, что далеко не факт, и пятьсот долларов будет для нас гораздо предпочтительнее; они даже захватили с собой половину названной суммы. Вулф отказался от денег, мотивировав это тем, что, хотя он не собирается передавать кому бы то ни было полученную информацию, ему необходимо иметь свободу действий. Что вызвало очередную дискуссию. Поскольку разговор велся на испанском, я не могу передать все слово в слово, но, судя по тому, что миссис Перес, подскочив к письменному столу, хлопнула по нему рукой, дискуссия выдалась весьма горячей. Впрочем, уже перед уходом миссис Перес успела немного остыть.

Так как они просидели у нас до обеда, а на деловые разговоры за обедом было наложено табу, Вулф изложил мне суть спора лишь тогда, когда мы вернулись в кабинет. Закончив, он заявил:

– Бесполезно. Пустая трата сил, времени и денег. Его убила эта женщина. Позвони Фреду. – И он снова взялся за книгу.

– Ну конечно же, – ответил я. – Все ясно как день. Да и вообще, зачем им эта головная боль, когда деньги сами плывут в руки: три сотни в неделю, а может, и больше?! Конечно же, миссис Перес нужно было положить этому конец, а нет ничего проще, чем пристрелить Йегера и скинуть в яму.

Вулф покачал головой:

– Она страстная натура. Ты видел ее лицо, когда я спросил, входила ли их дочь хоть раз в ту комнату. Ах да! Ты ведь не знаешь, о чем я спрашивал миссис Перес. У нее засверкали глаза, а голос стал визгливым. Она обнаружила, что Йегер совратил их дочь, и убила его. Звони Фреду.

– Неужели миссис Перес сама призналась?

– Естественно, нет. По ее словам, дочери было строго-настрого заказано подниматься на пятый этаж и она вообще никогда не видела той комнаты. Миссис Перес яростно отмела мое предположение. Все, это больше нас не касается. – Вулф открыл книгу. – Звони Фреду.

– А вот я не верю. – Мой голос тоже стал чуть-чуть визгливым. – Я полностью не описал вам Марию и не собираюсь этого делать. Но, когда я надумаю жениться, она будет третьей в моем списке претенденток, а может, и первой, при условии отсутствия других обязательств. В ней, возможно, и есть что-то от колдуньи, но ее никто не совращал. Если она и захочет когда-нибудь непотребничать с сатиром, то сатир этот будет стоять, изящно прислонившись к дереву, со свирелью в руках. Я вам не верю.

– Нет такого слова «непотребничать».