Слишком много клиентов

– Я решил не упоминать о Марии Перес, поскольку это не столь существенно и, кроме того, потребует пространных объяснений. И в данном случае можно не опасаться, что в ее смерти обвинят невиновного человека. Со временем полиция закроет дело так же, как и прочие дела о нераскрытых убийствах. Конечно, если желаете, можно внести изменения. Например, если вы все-таки испытываете сожаление или раскаяние и хотите отразить это в документе, я возражать не буду. – Вулф демонстративно помахал бумагой. – Естественно, текст, напечатанный на моей пишущей машинке, не подойдет. В любом случае подобный документ должен быть написан собственноручно, чтобы не возникло и тени сомнения в его подлинности. Поэтому советую вам написать это от руки на простом листе бумаги, поставив дату и подпись. Здесь и сейчас. На конверте напишите от руки мой адрес и наклейте почтовую марку. Мистер Пензер бросит письмо в почтовый ящик возле вашего дома. Когда мистер Пензер позвонит мне, что письмо отправлено, вы можете идти, куда вам будет угодно. – Он посмотрел на меня. – Арчи, есть ли надежда, что письмо будет доставлено прямо сегодня?

– Нет, сэр. Завтра утром.

Вулф снова занялся Айкеном:

– Я, естественно, оперативно свяжусь с полицией. Скажем, завтра, примерно в десять утра. В данном случае моя выгода вполне очевидна: я смогу получить гонорар от корпорации, но и для вас тут тоже есть свои преимущества. Поскольку альтернативный вариант – это немедленный арест и тюремное заключение, предъявление обвинения в убийстве, в действительности в двух убийствах, предание гласности информации о существовании той комнаты, а также о ваших усилиях и усилиях ваших коллег помешать разоблачению, тяжелый судебный процесс и возможный смертный приговор. Даже если вам удастся его избежать, долгие годы за решеткой в вашем возрасте – не самая приятная перспектива. Я просто…

– Заткнитесь! – прогавкал Айкен.

И Вулф заткнулся. Я удивленно посмотрел на Айкена. Неужели у него хватает наглости рассчитывать выйти сухим из воды? Но я все понял по выражению его лица. Он взорвался, потому что был весь на нервах. Нужно отдать ему должное: он не юлил и не ползал перед нами на коленях. Он не стал торговаться, чтобы выпросить себе еще один день или хотя бы час. Он даже не разговаривал. Он просто протянул руку. Я взял документ и отдал ему вместе с листом писчей бумаги и чистым конвертом. Ручка у него была. Он вынул ее из кармана. Недрогнувшей рукой он положил бумагу на приставной столик возле кресла, но, когда начал писать, рука предательски затряслась. Тогда он выпрямился, переждал десять минут, после чего попробовал снова, и рука перестала дрожать.

Вулф посмотрел на Джулию Макги и произнес не менее резким, чем у нее, голосом:

– Вы нам больше не нужны. Ступайте! – Она попыталась что-то сказать, но Вулф ее оборвал: – Нет! Мои глаза привыкли к уродству, но мне противно на вас смотреть. Убирайтесь! Вон!

Она встала и вышла из комнаты. Айкен, сгорбившись и закусив губу, продолжал упорно писать. Вероятно, он не слышал слов Вулфа и не заметил, как Джулия Макги поспешно ушла. На его месте я этого тоже не заметил бы.

Глава 17

В субботу в 9:04 я позвонил в оранжерею по внутреннему телефону, а когда Вулф ответил, сообщил ему:

– Оно уже здесь. Я его вскрыл. Мне позвонить Кремеру?

– Нет. Новости есть?

– Нет.

В 9:52 я снова связался с оранжереей и сказал Вулфу:

– Только что звонил Лон Коэн. Около часа назад горничная из дома Бенедикта Айкена обнаружила его тело на полу спальни. Выстрелил себе в нёбо. Револьвер лежал рядом на полу. Никаких подробностей пока не известно. Мне позвонить Кремеру?

– Да. В одиннадцать часов.

– Непременно. Если я к тому же звякну Коэну, он это оценит. Есть какие-либо причины этого не делать?

– Нет. Содержание, но не текст.

– Так точно.

В 11:08 инспектор Кремер, сидевший в красном кожаном кресле, оторвал глаза от листа бумаги, который держал в руках, и, посмотрев на Вулфа, рявкнул:

– Это вы сами написали!

Вулф, сидевший за письменным столом, покачал головой:

– Не мой почерк.

– Чушь! Вы отлично все понимаете. Взять хотя бы слово «содеянное». И другие слова. Ваш стиль. Вы сделали это намеренно. Чтобы я сразу понял, что это вы составляли текст. Задираете передо мной нос! Предлагаете мне поцеловать вас в зад! Ой, я прекрасно знаю, что почерк окажется его. Не удивлюсь, если он писал все это прямо здесь, сидя в этом самом кресле!

– Мистер Кремер! – Вулф всплеснул руками. – Если я соглашусь с вашими выводами, мне придется оспорить вашу интерпретацию. Лично я сказал бы, что позволил, чтобы письмо было в моем стиле, исключительно из уважения к вашей проницательности и вашим талантам. Я только хотел дать вам понять, что отлично понимаю: вас так просто не проведешь.

– Ну да. Скажите это кому-нибудь другому. – Он посмотрел на письмо. – Тут написано: «…после беседы с Ниро Вулфом я понял, что у меня нет надежды избежать разоблачения». Значит, у вас были улики. И наверняка чертовски хорошие. Какие?