Сломанный меч

И Скафлок поцеловал ее. Поцелуй этот был долог, сначала нежен, а под конец — яростен. Сперва Фреда хотела оттолкнуть его, но на это ей недостало сил, зато, когда она ответила поцелуем на поцелуй Скафлока, силы сразу вернулись к ней.

— Неужели это было неприятно? — засмеялся Скафлок.

— Нет… — шепотом откликнулась Фреда.

— Я знаю, горе постигло тебя совсем недавно. Но горе утихнет со временем.

По правде говоря, оно уже утихало. Печаль уходила, оставляя в душе место только для нежности.

А Скафлок между тем продолжал:

— Ты должна подумать о своем будущем, Фреда, а пуще того, о будущем твоего рода; теперь ты последняя, в чьих жилах течет его кровь. Я предлагаю тебе все богатства и чудеса Альфхейма, и мне не нужно никакого приданого, кроме тебя самой; тебя и твое я обороню всей своей мощью, но первым среди моих даров будет моя вечная любовь.

Все произошло само собой, эльфийское искусство, может быть, помогло тому, что горе быстро угасало, а любовь пришла еще быстрей, но солнцем, в лучах которого она расцвела, была, без сомнения, юность.

В долине вечного лета погас день и наступила ночь. Они лежали у водопада и слушали, как поет соловей. Фреда уснула первой.

Скафлок держал Фреду в объятьях, ее рука покоилась на его груди. Он прислушивался к ее ровному дыханию, а сам не мог надышаться ароматом ее волос, чувствовал ее тепло, припоминал, как, то смеясь, то плача, она отдалась ему, — и неожиданная истина открылась Скафлоку. Он, забавляясь, расставил ловушку для Фреды. В свое время, невидимкой носясь по всей стране, он встречал смертных девушек, но они редко оказывались одни, а если и случалось такое, то он, эльф по воспитанию, считал их слишком грубыми и душой и телом, чтобы тратить на них хоть минуту. Во Фреде он увидел смертную, которая разбудила в нем желание, и он решил овладеть ей.

Но не заметил, как сам попался в ту же ловушку.

И вот теперь он лежал на траве и в забытьи глядел на то, как Большая Медведица, сверкая, продолжает свое бесконечное вращение вокруг Полярной звезды. Холодные, опытные эльфийские женщины были искусны в любви, но, может быть, потому, что их сердца всегда были крепко замкнуты, ни одна из них не заставила его потерять голову. А Фреда…

Что ж, Лиа была права. Подобное влечется к подобному.

XII

Несколько дней спустя Скафлок один отправился на охоту. Он быстрее ветра мчался на волшебных лыжах, то взлетал на холм, то съезжал в долину, пересекал замерзшие реки и занесенные снегом леса, — прямо на закат в сторону Шотландских нагорий. Когда он повернул к дому с добытым оленем на плечах, то заметил вдали отблеск бивачного костра. Подивившись тому, что кто-то встал лагерем в этих ледяных пространствах, он заскользил по снегу в сторону костра, держа копье наготове.

Подойдя поближе, он различил в сумерках сидящего на корточках у огня гиганта, который жарил конину на угольях. Несмотря на пронзительный ветер, тот был одет только в килт из вольчьей шкуры. Рядом с ним, сияя неземным блеском, лежала секира.

Скафлок почуял, что у костра сидит один из Сильных, а когда он понял, что тот, за кем он наблюдает, однорук, мурашки поползли у него по спине. Мало доброго предвещала встреча с Тюром один на один в наступающих сумерках.

Но отступать было поздно. Ас уже глядел на него. Скафлок смело шагнул к костру и спокойно встретил мрачный взгляд Тюра.

— Приветствую тебя, Скафлок, — сказал Ас, и его голос зазвучал — точно буря ударила в медный купол. Он продолжал вращать вертел над огнем.

— Приветствую тебя, повелитель. — Со Скафлока начало понемногу спадать напряжение.

Эльфы (ведь у них не было души) не поклонялись богам, но между ними и Асами никогда не было вражды, напротив, кое-кому из эльфов довелось служить богам в самом Асгарде.

Тюр коротким кивком головы предложил Скафлоку сбросить ношу и присесть рядом с ним у огня. Тишина, не нарушаемая ничем, кроме пенья огня, повисла над костром. Костер сыпал искрами, и отблески пламени ложились на мрачное худощавое лицо Тюра.

В конце концов он заговорил:

— Я чую приближение войны. Тролли собираются в поход на Альфхейм.

— Мы уже знаем об этом, повелитель, — ответил Скафлок. — Эльфы готовы.

— Борьба будет тяжелей, чем ты полагаешь. На этот раз у троллей есть союзники. — Он сумрачно уставился на огонь. — На кон поставлено нечто, о чем ни эльфы, ни тролли не догадываются. Норны спряли нить, которая не скоро размотается до конца. — Они помолчали, потом Тюр заговорил опять: — Да, вороны парят низко, боги склонились над миром, конь времен бьет копытом. Запомни, Скафлок, скоро тебе понадобится тот дар, который Асы принесли тебе в день твоего наречения. Боги встревожены. Потому-то я, тот, кто властен над жребием войны, спустился на землю.

Ветер отбросил черные пряди с его лица. Глаза Аса встретились с глазами человека.

— Я тебя предупредил, но боюсь, это не поможет тебе преодолеть волю Норн. Как звали твоего отца, Скафлок?

— Не знаю, повелитель, да и никогда не думал об этом. Но я могу спросить Имрика…