Слова, из которых мы сотканы

– Юная леди, я скажу, что мне известно: мой сын ни к кому не испытывал таких чувств, какие он испытывает к тебе. Он впечатлительный человек, красивый, ласковый, замечательный, и он преподнес тебе свое сердце на тарелочке. Он думал, и я тоже думала, что ты испытываешь к нему такие же чувства. Мне было ясно, что вы оба без ума друг от друга… а теперь ты оставила его в преддверии ада. Я знаю, что он взрослый человек; я понимаю, что это не мое дело и я не должна здесь находиться, но я просто не могу иначе, потому что он мой единственный мальчик. Я очень люблю его и не могу вынести того, что ты делаешь с ним. Я этого не вынесу!

Голос Сэм пресекся на последних словах, и Робин посмотрела на нее. Сэм плакала. Робин снова отвернулась.

– Послушайте, все не так просто, – начала она. – Это… я думала, вы знаете. Вы правда не знаете?

– Что?

– Отец Джека… он на самом деле был сиротой из приюта Барнардо? Он на самом деле погиб в автокатастрофе?

Сэм сморгнула слезы и непонимающе уставилась на нее.

– Что? – повторила она.

– Это правда? История про отца Джека?

– Разумеется, это правда.

Уже когда она заговорила, Робин поняла, что это правда, и почувствовала, как все внутри нее рушится и течет, словно поток воды из открытого шлюза плотины. У нее подкосились ноги. Сердце почти остановилось, но потом возобновило свой ход, и Робин ощутила почти непреодолимый порыв маниакального смеха, нараставший у нее в груди. Она тяжело сглотнула и хладнокровно улыбнулась Сэм.

– В самом деле? – спросила она.

– Разумеется. Какой мне смысл лгать об этом? И какое отношение это может иметь к твоим отношениям с Джеком?

Смех снова закипел в груди Робин. Ее улыбка расширилась.

– Я думала… Сейчас вы решите, что я сошла с ума… но я думала, что он мой брат.

– Что?!

– Понимаю, это звучит безумно. Но было так много вещей… Мы очень похожи друг на друга, а потом я зарегистрировалась в реестре родственников по донорской сперме и узнала, что у меня есть брат, родившийся в 1983 году. И тогда я подумала… А вы! – Робин вдруг вспомнила. – Вы так необычно вели себя в тот вечер, когда мы пришли в гости и я рассказала, что родилась от анонимного донора. Вы так странно смотрели на меня…

Сэм заморгала и покачала головой.

– В самом деле?

– Да! Как будто это совпадало с вашими мыслями. Как будто вы сами брали сперму от анонимного донора.

Сэм рассмеялась.

– Ничего себе! – сказала она. – Честно говоря, я не помню. Но если я странно смотрела на тебя, то, наверное, потому, что меня интересует все, связанное с родословной. Потому что у Джека нет отца. Наверное, я всегда подсознательно ищу подтверждение, ищу другие взгляды, другие способы смотреть на вещи. Я всю жизнь чувствовала себя виноватой в том, что он рос без отца.

Ее суровое лицо смягчилось, и она положила большую, грубоватую руку на руку Робин.

– Ох, милая, – ласково заговорила Сэм. – Милая девочка. Не могу поверить, что ты так долго терпела и при этом считала, что все делаешь неправильно. Тебе нужно было сразу же обратиться ко мне. Я бы уже давно успокоила тебя на этот счет и избавила от всех этих страданий. Потому что вы с Джеком идеально подходите друг другу. И поверь, я сделаю все необходимое, чтобы поддержать вас. Я верю в вас, а мне трудно говорить подобные вещи. Это мой мальчик, мой единственный ребенок, и никто не может быть достаточно хорош для него. Но ты можешь. Я искренне верю в это. А иначе зачем бы я пришла сюда?

Она немного помедлила, слегка приоткрыв рот после окончания своей речи и широко раскинув руки. А потом откинулась на спинку стула и рассмеялась.

Робин улыбнулась. Наконец-то все закончилось. Она почувствовала, как все плохое, подтачивавшее ее изнутри, уходит без следа. Она не спала со своим братом. Она не была извращенной дурой. Она была нормальной. Она была совершенно, абсолютно, великолепно нормальной.

– Ну, – продолжала Сэм, снова наклонившись к столу, – как ты теперь себя чувствуешь? Ты больше не сомневаешься?

– Нет. – Робин улыбнулась. – Но, пожалуйста, пообещайте мне одну вещь.

Сэм испытующе посмотрела на нее.

– Не рассказывайте Джеку. Пожалуйста, не говорите ему. Мне становится плохо, когда я думаю, что он узнает обо всех этих мерзостях, с которыми я носилась. Я просто хочу, чтобы у нас снова все было нормально.

Сэм улыбнулась и кивнула.

– Не беспокойся, – заверила она. – Твой секрет в надежных руках.

Полчаса спустя, после ухода Сэм, Робин первым делом позвонила Джеку.

– Прости меня, – сказала она. – Прости. Я психанула и вела себя как безумная. Но теперь я совершенно нормальная. Я скучала по тебе. Я люблю тебя. Сейчас я держу в руке ключи и готова приехать. Я еще могу переехать к тебе?

После секундного ошеломленного молчания Джек рассмеялся:

– Что, сейчас?

– Да, – ответила Робин и затаила дыхание. – Почему бы нет? Я могу собраться и быть у тебя к вечеру.

Джек снова рассмеялся.

– Вот это да, – задумчиво произнес он.

– Ты в порядке?