Слова, из которых мы сотканы

Он позволил молчанию затянуться и собрался с мыслями. Было кое-что, о чем ему хотелось поговорить, но он никак не мог понять, с чего начать. Поэтому он начал с того места, которое, как он знал, будет наиболее интересным для Томми.

– В пятницу вечером я отправился домой к этой рыженькой, – сказал Дин.

– Ага, я так и думал. – Томми подмигнул ему: – Ну, как оно было?

– Да нормально. Она умница.

– Умная девочка, так?

– Да. Она студентка.

– Ну и ну. Так о какой же хрени вы говорили?

Дин рассмеялся.

– А, понятно. Разговоров не понадобилось, да?

– Нет, не так. Мы даже не… Понимаешь?

– Что, серьезно?

Дин пожал плечами. Томми поднял свою кружку.

– Ну, ладно, – сказал он. – Как я понимаю, это достаточно справедливо. Наверное, еще слишком рано. Слишком рано для такого. Пожалуй, ты поступил благоразумно, раз не стал связываться с ней.

– Да, но, кроме этого, было кое-что еще. То есть она мне понравилось. Она оказалась клёвой. И кое-что случилось. – Дин набрал воздух в легкие и быстро покосился на Томми, вопросительно глядевшего на него.

– Ну, и?..

– На самом деле, это странная штука, и я не рассказывал тебе о ней, но, пока тебя не было, мама кое-что мне сообщила. Она сказала, что мой отец был не тем, о ком она говорила раньше. Что мой отец был…

– Донором. Я знаю, моя мать уже давно мне рассказала.

– Так ты знал?

– Да, но поклялся молчать. Лучше бы она мне не рассказывала.

– Дьявол тебя раздери! Не могу поверить, что ты все это время знал и ничего не говорил.

– Слушай, я сто раз был близок к этому. Мне вообще не следовало этого знать. Но здорово, что твоя мама наконец раскололась.

– Да, пожалуй. Правда, мне от этого было ни жарко ни холодно. Просто кое-что прояснилось. Но в ту ночь мы с Кэт только курили и болтали, как безумные. А потом совсем сдурели, вышли в Интернет, и она подписала меня на этот донорский реестр.

– Да, ну и дела. А дальше?

– А дальше нашлось два совпадения. Девушки. Женщины. Сестры. Одной восемнадцать лет, другой – двадцать девять.

– Твою ж мать! – произнес Томми. Он поставил свою кружку на стол и уставился на Дина широко распахнутыми глазами.

– Да, знаю. Я не собирался этого делать. А теперь одна из них хочет связаться со мной.

– Да ни за что! Какая?

– Та, которой двадцать девять. Она живет в Лондоне, где-то на севере. Она одинока, детей нет, живет одна. Ее зовут Лидия.

– Лидия? – Томми попробовал имя на вкус, словно проверяя его удобоваримость. Потом одобрительно кивнул: – Звучит шикарно.

– Вроде бы она из Уэльса.

– Ох! – разочарованно произнес Томми, отвергая свою теорию.

– Да, и она хочет встретиться.

Томми заморгал.

– Проклятье, старина, – только и сказал он.

– Понимаю. Но просто… я не знаю. Какая-то часть меня на самом деле хочет этого. Но другая часть испугана до чертиков.

– Ты уже сказал своей маме?

– Да. Она считает, что я должен немного подумать и все взвесить. Ты знаешь, какая она: никогда не говорит напрямик.

– Да, знаю. Но, черт побери, это мощная штука. Очень мощная.

– Знаю, знаю. – Дин глотнул пива и собрал кончиками пальцев сухие крошки из пакетика. – Что бы сделал ты? – наконец спросил он и с надеждой посмотрел на кузена.

– Черт, я бы пошел. Да, однозначно пошел бы. Но, с другой стороны, я как раз готов к таким поворотам. Я не такой чувствительный, как ты. Но на твоем месте я бы сделал это. То есть это же твоя кровь! У тебя больше общей крови с этой женщиной, чем со мной. Худшее, что может случиться, это если вы не поладите друг с другом. Лучшее, что может случиться, ты обретешь сестру. И все это стоит одной поездки на подземке и нескольких часов потраченного времени. Да, на твоем месте я бы пошел. Чего тебе терять?

Дин кивнул. Он знал, что Томми так и скажет. И в глубине души сознавал, что кузен прав. Он должен это сделать. Должен встретиться с этой женщиной, Лидией. И должен попытаться выйти на связь с другой, которой еще не исполнилось двадцати лет. Его жизнь сорвалась со всех якорей. Подруга умерла, работы не было, а дочь забрала к себе женщина, которую Дин терпеть не мог. Возможно, должно было произойти нечто такое, чтобы указать, в чем заключается смысл его жизни. Потому что сейчас, на этом самом месте, было очень трудно разглядеть хоть какой-то смысл.

Когда Дин кивнул, его взгляд переместился из комнаты в раннюю вечернюю хмарь на улице. Он подумал о другом баре на другом берегу реки, может быть, таком же, как этот, а может быть, модном гастрономическом баре. Дин подумал о сестре: он представлял ее высокой и царственной, облаченной в черный макинтош. Он представил, как приближается к ней, глядя на ее элегантный орлиный профиль. Он увидел, как она поворачивается к нему, улыбается и говорит голосом девушки из «Гэвина и Стейси»[32]: «Привет, Дин, я Лидия. Очень приятно познакомиться с тобой».

А потом образ пропал, и Дин снова оказался в Дептфорде, рядом со своим кузеном Томми, сжимая в руке кружку и по-прежнему не зная, как следует поступить дальше.

«Дорогая Лидия,