Слова, которые мы не сказали

– Что я скажу Майклу?

– Ты должна верить в себя. – Джейд внимательно смотрит мне прямо в глаза. – Впервые в жизни ты поступила так, как считала верным. Сделала то, что хотела ты, а не отец. Думала о себе, а не о карьере друга. Теперь ты всегда будешь делать то, что лучше для Анны Фарр.

Я тру глаза и смотрю на Джейд.

– Да, но в прошлый раз, когда я поступила как хотела, все вышло ужасно.

Через двадцать минут все мои вещи уже собраны. Джейд помогает мне сложить то, что для меня важно, остальное они могут выбросить. Прежде всего я сняла дюжину рамок с наградами со стены. Джейд завернула в бумажное полотенце нашу с Майклом фотографию, а потом снимок отца. Я сложила несколько папок с личными документами и забрала кое-какие мелочи из ящика стола. Джейд запаковывает коробку клейкой лентой. Миссия выполнена. Больше никаких слез.

Осталось попрощаться с Джейд.

Мы молча смотрим друг на друга, и наконец она распахивает мне объятия. Я делаю шаг и кладу голову ей на плечо.

– Мне будет не хватать твоего лица в зеркале по утрам.

– Обещай, мы останемся друзьями.

Она хлопает меня по спине.

– Навеки.

– Моя карьера закончена. Мне никто не даст работу.

– Не говори глупости. Разве такое возможно? Ты же Анна Фарр.

Я поднимаю голову и вытираю слезы рукавом блузки.

– Лицемерка, разрушившая жизнь собственной матери. – Я вытаскиваю из пачки бумажную салфетку и сморкаюсь. – Все правильно, Джейд. Я это заслужила. Я чувствую, что удар в конечном счете пойдет мне на пользу.

– Ты поэтому так поступила?

Я задумываюсь, так ли это? Может, как и Дороти, мне необходимо всеобщее осуждение? Нет, для этого я слишком замкнутый человек. Но я твердо знаю, что моя вина слишком велика, чтобы все исправить одним Камнем прощения.

Я смотрю на кресло, в котором сидела, пока Джейд меня гримировала.

– Клаудию тебе будет легче привести в порядок перед шоу – ее шоу.

– Ага. Чувство победы сделает ее лицо красивым. Но этой стерве не скрыть черные пятна на сердце. – Джейд обнимает меня и шепчет на ухо: – У меня есть новое средство от комаров, не терпится узнать, что она думает по поводу его запаха. – Она улыбается и передает мне картонную коробку. – Я заеду к тебе. – И целует меня в щеку. – Всего тебе наихудшего!

Я подхожу к лифту, моля Бога, чтобы меня никто не увидел. Надавив на кнопку, пристраиваю коробку на бедро, как ребенка. Господи, помоги мне скорее выбраться отсюда!

Лифт распахивает передо мной свои двери, и вскоре я уже иду по вестибюлю. У стеклянных дверей я останавливаюсь, увидев на экране Майкла. На одном из пяти мониторов в фойе транслируют новости. Майкл поднимается по ступеням Ратуши. На нем мой любимый серый костюм и подаренный мной яркий голубой галстук. Репортер WNO Кармен Мэтью подносит к его лицу микрофон. Я замечаю, как на его лбу появляется складка, и чувствую, как по моей спине бегут мурашки.

«Мы много лет были друзьями, – произносит Майкл. – Она чрезвычайно порядочный человек».

Я вздрагиваю. Они говорят обо мне? Это я его хороший друг и порядочный человек?

«Значит, вам было известно, что она выдвинула ложное обвинение в изнасиловании?»

Я невольно вскрикиваю.

«Я не думаю, что это было оформлено юридически», – хмурится Майкл.

«Но она оклеветала мужчину, из-за нее он потерял работу. Вы знали об этом?»

Я во все глаза смотрю на экран. Ну же, Майкл, скажи ей. Соверши волшебство. Твои слова могут все изменить. Скажи ей – и всему Новому Орлеану, – что я много лет страдала, что решилась на это вопреки твоим разумным советам, я хотела очистить свою душу, хотя и не была уверена, что ошиблась в тот вечер. Умоляю, Майкл, скажи им, что я не чудовище, я ведь была ребенком!

Майкл смотрит прямо на корреспондента.

«Я знал, что у нее размолвка с матерью, но нет – ничего о ложном обвинении».

Лжец. Это не было ложным обвинением! Это была моя правда, и ты знал, как она мучила меня все эти годы.

«Как произошедшее отразится на ваших дальнейших отношениях?»

Майкл выглядит уверенным в себе и спокойным, таким, как всегда, но я знаю его лучше многих. Я вижу, как поджаты его губы, чуть приподнята голова. Он отвечает быстро, но тщательно взвешивая каждое слово.

«Я высоко ценю в людях честность. Но очевидно, что присутствует и злоупотребление доверием».

– Подлец! – не выдерживаю я. – Трусливый ублюдок.

«Анна Фарр прекрасный друг. Вы, должно быть, не раз видели нас на благотворительных мероприятиях. Но я узнал о произошедшем вместе со всеми. – Майкл поднимает палец и продолжает: – Позвольте мне сразу все прояснить. Это поступок совершила Анна Фарр, ответственность лежит на ней, а не на мне».