Слова. Том V. Страсти и добродетели

Знаете, что я сейчас в себе ощущаю? Такую материнскую любовь к людям, такую мягкость и нежность, каких у меня не было раньше[147]. Во мне умещается весь мир. Я хочу обнять всех людей, хочу им помочь, потому что любовь не может оставаться спрятанной в сердце. Как у матери, которая потеряла грудного ребёнка, молоко течёт из груди, так и любовь ищет выхода.

Сердце никогда не стареет

– Геронда, авва Памво говорит: «Если имеешь сердце, можешь спастись»[148]

. Что он имеет в виду, говоря «если имеешь сердце»?

– Тут много разных смыслов. Во-первых, «если имеешь сердце» может значить «если любишь Бога». Во-вторых, «если имеешь сердце» может значить «если ты чуткий, а не бесчувственный». В-третьих, «если имеешь сердце» может значить «если ты добр». В-четвёртых, «если имеешь сердце» может означать «если у тебя есть терпимость к другим». В-пятых, «если имеешь сердце» может означать «если у тебя есть мужество». Когда мы говорим «сердце», то имеем в виду не кусок плоти, а расположение к жертвенности, благородную любовь.

Великое дело – сила сердца! Сердце похоже на аккумулятор, который постоянно подзаряжается. Оно не устаёт и не стареет, его сила не исчерпывается никогда. Но над сердцем надо работать. Ведь и у меня есть сердце, и у тебя есть сердце, но какой в нём прок, если мы над ним не работаем? Если человек не работает над своим сердцем, он может быть великаном, но при этом совсем не иметь дерзновения. А другой, маленький и тщедушный, делая всё с сердцем, никогда не устаёт. Вот и среди вас есть одна слабая сестра, но так как она в каждое дело вкладывает сердце, то не чувствует усталости. Ищет не того, чтобы увильнуть от работы, а того, как бы помочь другому. Каждое дело она делает с любовью лишь по той причине, что болеет за него, а не потому, что ждёт, когда её заметят и похвалят. У неё нет самолюбия, человекоугодия, она живёт незаметно, потому и получает Божественную благодать и принимает помощь от Бога.

Бывает, что человек по природе немощен или уже состарился, и его тело не может выносить большой нагрузки. Однако если он научился работать над сердцем, то его сердце понуждает тело к работе. Он словно старый автомобиль с ржавым корпусом, но с мощным исправным мотором, который несёт эту машину вперёд. А другой человек и молод, и силён, но если он не работает над своим сердцем, то похож на новую машину со слабеньким моторчиком, которая и с места-то двигается еле-еле. Любое, даже самое лёгкое дело такому человеку кажется невыполнимым. Иногда случается, что какой-нибудь пожилой посетитель забывает у меня в келье зонтик или сумку и я прошу кого-нибудь из молодых: «Давай-ка, парень, сбегай, догони дедушку». Стоит мне только это сказать, начинаются охи-вздохи: «Отче, а может, дедушка сам вернётся?» – «Ну что же ты размяк, как кисель, давай, сделай доброе дело!..» – прошу я снова. А он опять охает и вздыхает. Да он от одного слова «сбегай» уже устал, куда уж там бежать ногами!

Если человек не работает над сердцем, то он становится даже не животным, а статуей, истуканом. Сердце его ни к чему не пригодно.

Соработничество ума и сердца

– Геронда, иногда я умом понимаю, что нужно возлюбить другого, но любви внутри не чувствую.

– Потихоньку это понимание из ума перейдёт и в сердце, и ты почувствуешь любовь. Для того чтобы возлюбить другого человека, должно заработать и сердце тоже, один ум тут не справится. Максимум, чего может достичь ум, так это подвести тебя к такому решению: «Я должна потерпеть этого человека», или «Я должна держать себя в руках, чтобы не сказать или не сделать ему чего-то плохого», или каким-то другим помыслом ты постараешься удержать себя в рамках. Но это значит, что ты ближнего своего ещё не любишь. Смотришь на него, как на неродного, не видишь в нём брата – а о брате ты бы переживала, и сердце бы твоё за него трепетало.

– Геронда, но если между умом и сердцем существует дистанция, то могу ли я логическим рассуждением сделать так, чтобы сердце последовало за умом?

– И какое же расстояние между сердцем и умом? И почему между ними вообще должно быть какое-то расстояние?

– Потому, геронда, что хотя умом я мыслю правильно, но сердце не может за ним последовать, потому что оно в плену страстей.

– Да, диагноз ты ставить умеешь… Но одной диагностики недостаточно, нужно позаботиться о лечении. Всю духовную работу делают ум вместе с сердцем. Ум – передатчик, а сердце – приёмник. На какую частоту человек настроит передатчик, на той же работает и приёмник. Если ум работает по-мирски, то посылает сердцу мирские сообщения. Если он работает духовно, то сердце умиляется и духовно болезнует. Как ты можешь, например, объедаться, если знаешь, что в другом месте люди умирают от голода или что бедуины едят верблюжий навоз?[149]

– Геронда, я заметила, что люблю не сердцем, а умом. Как заставить сердце работать?