Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни

Как-то раз я приехал и застал даму еще в домашнем халате. Она встретила меня с восторгом. Я подумал, что ее так обрадовало получение «кружки объятий», но оказалось, что у нее в коробке из-под обуви был голубь со сломанным крылом, и она хотела, чтобы я вспомнил о своей основной специальности и вылечил птичку. Дама была такой милой, что я почел за честь ей помочь. Я выпрямил крыло, приклеил по обе стороны палочки от леденцов в качестве шины и приезжал осматривать птицу в течение нескольких недель. А потом мы с удовольствием выпустили голубя на волю. Эта милая дама придала названию — «Клуб ранних пташек» — буквальный смысл. Ветмен гордился бы мной.

Моя клиника постепенно набирала обороты, хотя формально все еще являлась филиалом «Хантерс лодж», принадлежавшей Филу Стимпсону. Поэтому от радиоэфира пришлось отказаться — слишком уж поздно я заканчивал работу в клинике. В начале 2003 года я переехал в новый филиал на Вудбридж-хилл в Гилфорде. Хотя клиентам приходилось оставлять машины на парковке у ближайшего паба «Деревянный мост», новая клиника стала шагом вперед по сравнению со скромными хижинами Юхерста. Впрочем, места по-прежнему было мало, и в процедурном кабинете приходилось и стерилизовать инструменты, и делать рентген. У нас все еще было очень мало места для вольеров. Часто я начинал прием рано утром, а операции порой заканчивались после полуночи. Иногда собак приходилось отправлять по домам поздно ночью, чтобы освободить место для следующих пациентов.

Одну «кружку объятий» я взял с собой на новое место работы и поставил в небольшую кладовку под лестницей, где размещался мобильный рентгеновский аппарат. Этот аппарат значительно облегчил наш труд, избавив нас от проявления пленок вручную. Но все равно приходилось много времени проводить в насыщенном ядовитыми парами темном помещении, загружая и выгружая рентгеновские пленки из кассет. Чтобы не сойти с ума и не уснуть, мне там нужен был кофе.

У нас была замечательная новая операционная и два замечательных кабинета для консультаций, хотя соседство с шашлычной меня не очень радовало. Меня раздражали бесконечные шутки о «поставках сырья» для шашлычной — «из одной двери в другую». Я находил их весьма оскорбительными. Конечно, место для клиники было не идеальным, но Фил всегда меня поддерживал, и я благодарен ему за то, что он позволил эмбриону моей клиники зародиться под его крылом.

* * *

Оглядываясь назад и вспоминая дни и ночи, проведенные по соседству с шашлычной в Гилфорде с 2003 по 2005 год, я испытываю смешанные чувства теплоты и досады. Наша клиника располагалась совсем рядом с тем местом, где я начинал работать у Майка Олдера, приехав и Великобританию десять лет назад. Как только я нашел свою «достаточно вескую причину», я больше, чем когда-либо, преисполнился решимости создать собственную клинику, но мне до этого было еще очень далеко. Мне посчастливилось привлечь в свою команду одного из первых моих наставников — невролога Саймона Уилера, и мы отлично работали вместе. Однако пару раз мне пришлось отказаться от планов получить разрешение на проектирование клиники, да и денег на это не хватало. Поэтому все, что я мог, — это вместе с единомышленниками продолжать тратить все свое время и силы на изучение новых разработок, чтобы не отстать от научного прогресса в области ортопедии и нейрохирургии: невозможно создать лучшую ветеринарную клинику в мире, которая не основывалась бы на научных знаниях. Это все равно что строить «Феррари» без мотора.

Я все еще ездил в Соединенные Штаты — присутствовал и выступал на ветеринарных конференциях. Во время выступлений я стал чувствовать себя увереннее. Общение с коллегами и их признание доставляли мне истинное удовольствие. Я принимал все предложения выступить, даже не представляя, когда буду писать текст и подготавливать слайды, семь дней в неделю не отрываясь от своей практики. За последние пятнадцать лет я прочел более сотни лекций в Америке, но при этом у меня ни разу не было заранее заготовленного конспекта. Я писал их на ноутбуке в самолетах, поездах, автомобилях, туалетных кабинках, среди шума и суеты конференц-центров, в любых местах, где можно было сесть или лечь. Большая часть моих текстов написана в гостиничных номерах Америки. Я никогда не выходил на сцену без подготовки, но пару раз этого оказалось недостаточно. Мне жаль, что я разочаровал слушателей, но, учитывая общее количество моих лекций, соотношение между успехами и неудачами можно считать вполне приличным. Я все же сумел рассказать людям кое-что полезное.

Без лишней скромности я с уверенностью могу сказать. что за десять лет — с 2003 по 2013 год — я сделал больше ортопедических и нейрохирургических операций, чем кто бы то ни было в мире. Часто я оперировал семь дней в неделю. Прооперировать больше пациентов, чем я, было физически невозможно, разве что нашелся бы ветеринар, не нуждающийся в сне и отдыхе.