Служить цели

Когда она выскочила из его постели в воскресенье и сказала, что ей нужно от него отдохнуть, она не дала ему никакого другого гребаного объяснения. Будто он этого не заслуживал. Словно он был просто рабом. И как будто у него не было никаких прав, кроме как выполнять ее приказы.

Тогда он понял, что Рауль был прав. Он должен собраться с духом и сказать ей, что все это рабское дерьмо не для него.

Он ломал голову над подходящими осторожными речами и был готов поговорить с ней в понедельник.

А потом один из его приятелей-рейнджеров вернулся в США и нуждался в его поддержке. Так что он провел с ним весь понедельник и большую часть сегодняшнего дня. Любые слова испарились из его головы. Как и мужество. Он устал, черт возьми.

Может, отложить «обсуждение» до завтра?

Он вышел на веранду и увидел Анну, сидящую на длинных качелях и разговаривающую по телефону. У ее ног лежал саксофон.

— Рада, что ты позвонил, — сказала Анна в трубку. Она подняла глаза, и ее улыбка дрогнула, когда она увидела его. Глаза, наполненные слезами, похожие на дождливое серое небо. Она отбросила телефон в сторону.

Обеспокоенный, он сел рядом с ней и взял ее за руку.

По инерции она нахмурилась и взглянула на пол. Она хотела, чтобы он встал на колени.

Хотя внутри него все сжалось, он остался там, где был.

— Проблемы? Плохие новости?

— Нет. Радостная новость. Ким согласилась выйти замуж за Рауля. Они помолвлены.

Итак, маленькая рабыня собирается стать женой. Отличная работа, Рауль.

— Андреа и Каллен тоже помолвлены. — Мастера «Царства Теней» быстро отдавали свои сердца. — И, что, все свадьбы пройдут этим летом?

— Боюсь, что нет. Свадьба Ким, вероятно, состоится в Джорджии, где живет ее мама. А бабушка Андреа хочет католическую церемонию с соблюдением всех традиций. И потребуются месяцы, чтобы это спланировать и реализовать.

— Я удивлен, что Каллен готов ждать.

— Каллен не станет связываться с abuela[18], - Анна улыбнулась. — Она крошечная латиноамериканская версия матери Зет.

Вот дерьмо, он бы тоже не стал связываться с таким человеком.

— Так что никаких свадеб в ближайшее время. Помолвка Ким — это же хорошая новость, правда? К чему тогда слезы? — он коснулся мокрой щеки Анны, чувствуя, как сжимается его сердце. Видел ли он когда-нибудь раньше, как она плачет?

Она потерла лицо.

— Слезы счастья. Ким пережила столько ужасов, и… она не хотела выходить за Рауля. Ее отец обращался с ее матерью как с рабыней, и она представляла себе брак как рабство без любви.

Анна сжала губы.

— Дети не должны видеть такие ужасные примеры. Это сбивает их с толку.

Прозвучало довольно яростно. Видимо, она была свидетелем нескольких жутких историй в приюте.

— Могу себе представить.

— Как прошел твой день? — спросила Анна.

— Хорошо. По крайней мере, я не промок под дождем.

Она подняла голову.

— Тогда что не так? — она внимательно изучала его лицо. Домина до мозга и костей. Иногда она соперничала с Зетом в умении читать мысли.

Слишком много для того, чтобы избежать обсуждения. И, да, он откладывал достаточно долго этот разговор. Он взял ее за руку.

— Когда я сел на качели и взял тебя за руку, ты нахмурилась. Почему? — он уже знал ответ.

— Ты знаешь почему, Бенджамин. Потому что мои рабы становятся на колени и прикасаются ко мне только с разрешения, — она встретилась своим прямым взглядом с его глазами. Непримиримым.

У него пересохло во рту.

— Да. Я так и подумал, — он провел свободной рукой по волосам, испытывая искушение дернуть за них. Блять.

— Эти протоколы смущают тебя, — она, прищурившись, смотрела на него. — Вначале все было в порядке, но вместо того, чтобы привыкнуть к ним, у тебя возникли проблемы.

Он кивнул.

— Послушай, Анна.

— Кто? — выражение ее лица вспыхнуло холодом.

Его ошибка. Но, видите ли, это была еще одна проблема. Ее звали Анной.

— Госпожа, я — не раб. И даже не в полной мере сабмиссив. Я полностью поддерживаю эту тему в спальне, но не в остальное время. Мне не нужно, чтобы ты принимала за меня все решения. Я не ребенок.

— Но… — ее голос дрогнул. — Ты говорил, что это то, чего ты хочешь. И потом, позже, когда я спрашивала тебя про дискомфорт, ты сказал, что это просто ПТСР. Ты говорил правду?

Черт.

— Нет.

Она вздрогнула.

— Прости, Анна. Я облажался. Просто выигрывал время. Я думал, мне нужно больше времени. Но понял, что мне не подходит такой образ жизни.

Ее лицо оставалось бесстрастным, но он видел ужас в ее глазах.

— У меня никогда не было раба, который возмущался бы из-за того, что приходится выполнять такие мелочи. Который не хотел бы мне служить.

Господи, он причинил ей боль. Он знал, что все пойдет наперекосяк, и у него был чертов талант к разговорам.

— Я не хочу отказываться от наших отношений, но я не хочу… не могу вести себя так, будто у меня нет мозгов, — его челюсть была напряжена, и слова прозвучали сердито.

Она выглядела так, словно он влепил ей пощечину.

— Я так к тебе и не отношусь, — Анна выдернула ледяную руку из его ладони. Ее лицо ничего не выражало. Она отстранялась от него. Замыкалась в себе.

Отдалялась от него.