Служить цели

И, черт возьми, она не относилась к нему так, будто он был тупицей. Вовсе нет.

— Анна. — Блять. — Госпожа, я не имел в виду…

— Стоп, — она подняла руку, и та дрожала.

Боже. Черт.

— Я… — она медленно глубоко вдохнула. — Хорошо. Я должна осознать, что ты не был честен со мной, — она говорила высоким голосом, но тон был спокойным. Он бы предпочел, чтобы она швыряла в него вещи. — Мне нужно некоторое время, чтобы подумать об этом. Возможно, тебе тоже. Как насчет того, чтобы мы, — она сделала еще один глубокий вдох, — взяли паузу на пару дней и потом поговорили снова. — То, как она попыталась улыбнуться, ранило его глубоко внутри. — Пересмотрели договоренности между нами.

Они застряли в тупиковой ситуации, поэтому взять паузу было умным решением. Почему у него было такое чувство, будто она решила с ним разойтись? Но она использовала фразу «пересмотреть договоренности», а он просто напрямую вывалил это все на нее. Черт бы его побрал, он не должен был врать ей раньше.

— Отлично, пересмотрим договоренности, — он взял в руку ее маленькую ладошку. Холодные маленькие пальчики. Неподвижные.

Что он натворил?

Бен медленно и глубоко вдохнул.

— Я отправляюсь в Эверглейдс на ближайшие несколько дней, как насчет того, чтобы встретиться в «Царстве Теней»? Я вернусь в субботу, и у нас обоих нет дежурств в клубе в эти выходные. Надеюсь, мы сможем подкрепить сценой то, что решим?

Его надежда почти умерла, пока она, наконец, не кивнула.

— В субботу.

Отлично. Они поговорят. А потом будет сцена и занятие сексом, потому что у них никаких проблем с общением во время секса.

— До встречи.

Пожалуйста, не сдавайся, Анна.

Уходя, он задался вопросом, не уничтожил ли он сейчас то, что искал всю свою жизнь.

Анна слышала, как он сошел с веранды, прошел через дом, и каждый тяжелый шаг ощущался так, словно превращал в пыль частичку ее ноющего сердца. Минуту спустя входная дверь открылась и закрылась.

Даже когда ее захлестнуло отчаянием, она не сдвинулась с места. Если хотя бы шевельнется, она… сломается.

Ее разум зациклило в бесконечном повторе: она видела, как он уходит, снова и снова. Видела его грубое лицо, шрам на подбородке и то, как один волосок на его левой брови все время выбивается, горбинку на его сломанном носе.

Он ушел. И она позволила ему уйти. Ничего… не сделала. Слезы катились у нее по щекам. Она слышала, как стекала каждая слезинка.

Я собираюсь родить от тебя ребенка, Бен.

Я люблю тебя, Бен.

Не оставляй меня. Пожалуйста.

Я изменюсь.

Слова, которые она не сказала, душили ее.

Ему не следовало лгать ей раньше. Но она должна была дать ему возможность высказаться. Должна была раньше раскусить его ложь. У него были свои желания, и она их игнорировала.

Понимая это сейчас, она чувствовала себя жалкой. Никудышная она Госпожа. И бездумная любовница.

Хотя раньше у нее никогда не было настоящего любовника. И она должна признать, что с обучением на ходу дела обстояли плохо.

Темнота сгустилась вокруг дома, заползая на веранду, стирая пляж, залив и линию горизонта.

Ночь вступала в свои права. Анна наблюдала, как на небе появлялись первые звезды. Взошла луна, и ее бледный свет упал на черные волны, раскалываясь на блики, рассеянные по океану.

Он ушел.

Холодными пальцами Анна взяла саксофон и заиграла.

Она играла океану, звездам и луне, которая двигалась по небу и опускалась на запад.

Как долго она уже здесь сидит? Минуту спустя Анна поняла, что мелодия, которую она играет — это песня Уитни Хьюстон «Я буду любить тебя всегда».

О, ничего себе. Она резко потрясла головой. Как невероятно сентиментально. Вздохнув, она вытерла слезы с лица.

Хватит.

Нельзя так жалко себя вести. Может быть, она настолько эмоциональна из-за ребенка, но кто тут главный: она или ее нерожденный малыш?

Соберись, Анна.

Приняв горячий душ, она поела, не обращая внимания на тошноту. Внутри нее рос ребенок, которого нужно было лелеять… и разве это не поразительно?

На рассвете она заставила себя прогуляться по пляжу, чтобы свежий утренний бриз мог вывести ее из ступора.

А потом она села в своей гостиной и попыталась немного поразмыслить логически. Когда слезы снова навернулись на глаза, она решила, что это гормоны и не позволила себе отвлекаться.

Думай, Анна.

Но она снова топталась на месте. Он не хотел, чтобы она была его Госпожой.

Она была недостаточно хороша, чтобы удержать его. Но она ведь и прежде не была достаточно хороша, не так ли? Она всех подвела.

Услышав внутренний голос, она решительно помотала головой и зарычала на себя. Это тупые инфантильные мысли. Она хорошая Госпожа и хороший человек. Но она виновата в том, что не видела, как обычные для нее вещи доставляют ему дискомфорт. Не понимала, что он заставляет себя быть рабом, потому что страстно ее желает.

Он лгал ей из-за собственных страхов.

Они оба запутались.

О, Бен.