Смайлик на асфальте

— Если вы думаете, что вас спасет ваше особое положение, то ошибаетесь, — продолжал я. — Сегодня же уйдет доклад в канцелярию Его Императорскому Величеству.

— Вы не понимаете, во что вмешиваетесь, — наконец проговорил Дмитрий Павлович. — Если вы патриот, если любите отечество, не мешайте мне. Я все равно завершу задуманное, если не сейчас, так позже. Я знаю: теперь мне придется действовать без помощи и благословения высших сил, мне уже не уйти от наказания, но я чист перед Богом. А вы должны знать: каждый день промедления приближает Россию к гибели. Больше мне нечего вам сказать.

— Запереть и не выпускать, — кивнул я на князя, когда пришел в себя, — что бы не произошло, пусть хоть сам дьявол из преисподней придет за ним. Я к начальнику сыскной полиции.

Несмотря на раннее утро Аркадий Аркадьевич Кирпичников был уже на ногах. Мне удалось не только быстро ввести его в курс дела, но и передать ему свою озабоченность сложившимся положением.

— Нужно пресечь банду на корню, пока не произошло следующее убийство. Одному Богу известно, против кого затеял преступление великий князь, я даже боюсь думать об этом. Действуйте, Петр Маркелович, — проговорил он. — Только аккуратно. Одного человека, который мог бы дать показания, мы уже лишились, нужно не допустить подобного впредь. А я безотлагательно поставлю в известность прокурора. Дело предстоит деликатное. Ну да вы и сами понимаете.

Мне не нужно было объяснять деликатность нашего положения: нам предстояло предъявить обвинение особе голубых кровей.

Собрав «летучий отряд» и добавив на всякий случай пару переодетых полицейских, я направился к дому гадалки. Часть людей я направил к черному входу, а сам с тремя агентами поднялся по лестнице в квартиру. Испуганная горничная, открывшая дверь, прижалась к стене. А гадалка, казалось, ждала меня. Несмотря на ранее утро, она была одета в темное дорожное платье, лицо скрывала густая вуаль.

— Мадам, вам придется проехать с нами. Вы обвиняетесь в организации преступного сообщества, занимающегося убийством людей. Не пойдете добровольно, вас поведут силой.

— Этого не потребуется, — голос был тем, что предсказал мне страшное будущее. — Я подчиняюсь вашей воле.

Гадалка выглядела абсолютно спокойной.

Зато в здании сыскной полиции царил переполох. Я приказал запереть женщину и направился в свой кабинет.

— Петр Маркелыч, — бросился ко мне секретарь. — Тут… Такое дело… Отпустили его!

— Кого?

— Так Дмитрия Палыча!..

— Как? Я же приказал!..

Я кинулся к Кирпичникову. Аркадий Аркадьевич выглядел растерянным. Он озадаченно протирал пенсне, его тонкие пальцы подрагивали.

— Аркадий Аркадьевич? Как же так?.. Что прокурор?

— Ничего не поделать, Петр Маркелович, — только и смог сказать он, разведя руками. — Все бесполезно.

Затем взял со стола бумагу и протянул мне. Я быстро пробежал приказ глазами, и у меня опустились руки.

Но еще оставалась гадалка. Если удастся получить ее показания… Но Кирпичников, словно прочитав мои мысли, протянул мне второй указ. Нам приказывали прекратить расследование.

Ну нет! Я не мог бросить дело на середине!

Почти бегом я спустился в свой кабинет и приказал немедленно привести задержанную.

Под конвоем гадалка неторопливо вошла в кабинет, так, будто бы прогуливалась по Летнему саду. Спокойно уселась на предложенный стул. Спину она держала прямо и, похоже, действительно не боялась меня.

— Зачем вы делаете это? — спросил я.

— Потому что можем. Вспомните, что я вам говорила: можно всё, но не всем.

Больше она не сказала ни слова, как я ни старался, до тех самых пор, пока в мой кабинет не ворвался разъяренный человек в мундире с погонами полковника. За его спиной выглядело донельзя расстроенное лицо Кирпичникова. Полковник швырнул мне на стол приказ, повелевающий отпустить задержанную.

На этом расследование для меня закончилось. До сих пор я не знаю, выполнил ли кто-то заказ князя или страшная серия прервалась со смертью несчастной Аглаи. Теперь каждое самоубийство и каждый несчастный случай я рассматривал как возможную жертву этой безумной эстафеты. Одно было для меня несомненно — свое намерение великий князь Дмитрий Павлович осуществил, как и обещал. Но уже без поддержки преступного гения. Действовал он грубо, неумело и не слишком разумно, за что и поплатился — его командировали на Персидский фронт в войска генерала Баратова. Я не раз задавался вопросом: как бы я поступил, назови мне тогда князь Дмитрий имя будущей жертвы. Даже сейчас я не знаю ответа. Могу лишь возблагодарить Господа, что избавил меня от столь мучительного выбора. Ведь я, как и великий князь, воочию видел пагубное воздействие «старца».