Смерть депутата

– Конечно, нет!

Артем заиграл по памяти «Революционный этюд». Михаилу трудно было оценить уровень мастерства юного музыканта. Одно он понимал определенно, парень был одаренным. Так под тревожные, будоражащие звуки, льющиеся из-под пальцев Артема, они некоторое время молчали. Михаил слушал музыку и терпеливо ждал, когда Артем заговорит.

Однако ожидание было прервано Еленой Михайловной. Она стремительно вошла в комнату и с явным раздражением в голосе воскликнула:

– Артем! Сколько раз тебе нужно напоминать, что я терпеть не могу Шопена! Подожди, пока я уйду, раз уж ты без него не можешь…

– Прости, забыл… Мне этого не понять, потому все время забываю…, – смущенно пролепетал Артем, после того, как прекратил игру.

Елена Михайловна так же стремительно скрылась на кухне.

– Бедный Шопен! Не везет ему с женщинами. При жизни досталось от Жорж Санд, теперь Елене чем-то не угодил…, – после небольшой паузы добавил. – Отец очень любил Шопена.

Однако шутливая интонация не могла скрыть от Михаила истинное душевное состояние Артема.

Наконец, Артем заговорил. Его монолог принял несколько неожиданное направление:

– Зачем это расследование, зачем залазить в его и наши души? Ничего изменить нельзя. Вы все думаете только о себе. Вы, чтобы отличиться, ваши начальники – прикрыть свой зад, публика не прочь поковыряться в чужом белье, вдруг обнаружится дерьмо или еще что-нибудь. И отец, как оказалось, думал только о себе…

– Что ты имеешь в виду? Рыбалку? Так это отдых. Как ты думаешь, ему нужно было отдыхать…

– В декабре, когда день за днем падала температура… Причем здесь отдых?!

– Ты считаешь, что отец поступил безрассудно?

– Я ничего не считаю. Я не хотел бы разговаривать об этом вообще…

– Хорошо! Давай прекратим… Скажи Елене Михайловне, что я ее жду.

Артем вскочил, зачем-то опустил крышку пианино и вылетел на кухню.

Как его понимал Михаил! Он тоже лишился отца в двенадцать лет и тоже переживал в те годы иногда приступы несправедливой обиды на отца. Не смог спасти мать и себя!

Елена Михайловна принесла Михаилу чашку чая.

– Я не спросила, сколько ложек сахара Вы предпочитаете, и наобум всыпала только одну. Добавить еще?

– Нет! Вы угадали, одной достаточно. Спасибо!

– Готова ответить на Ваши вопросы.

– Меня интересует настроение Вадима Ивановича в последнее время перед тем трагическим днем, – произнес Михаил, после глотка терпкого чая.

– Только настроение?

– Конечно, не только настроение. Вы могли слышать его разговоры, в конце концов, он мог Вам пожаловаться или рассказать что-то, что он скрывал от жены, чтобы ее не беспокоить.

– Но у нас с сестрой нет тайн друг от друга и Вадим, я буду называть его так, это прекрасно знал.

– Иногда это способ сообщить неприятные вещи. Ты говоришь их одному лицу, заранее зная, что они немедленно попадут в уши другому, тому, для кого эти сведения предназначены.

– Все это слишком сложно для меня. Хотя у меня складывается впечатление, что Вы уверены в предумышленном убийстве. Более того, хотите от меня услышать имя убийцы.

– Хотелось бы услышать просто хоть какие-то имена, дальнейшее расследование покажет, были ли у них достаточно сильные мотивы, способность и возможность совершить убийство.

– Теоретически вы очень хорошо подкованы, как я вижу, – тон у Елены Михайловны становился насмешливым. – А как на счет практики?

– С практикой все в порядке. Вы думаете напрасно именно мне поручили это сложное дело?

– Не знаю, не знаю… Сколько Вам лет, если не секрет?

– Не секрет, тридцать один.

– Шерлоку Холмсу было больше, а Мегрэ так тот вообще был зрелым мужчиной. По-моему он даже на пенсию собирался.

– Мегрэ тоже начинал молодым когда-то. Не сомневайтесь, если преступление было, я его раскрою.

– Ну-ну! Только я, к сожалению, никаких фамилий не могу назвать и, вообще, ничем помочь не могу.

– И на том спасибо! Вы мне очень даже помогли.

– Каким же это образом?

– Разозлили! Мне теперь отступать некуда.

– Не принимайте близко к сердцу. Вы нас должны понять. Думаю, Вам с моей сестрой не о чем говорить. Она попросила сказать, что мы уверены – это был несчастный случай и не более. Нам не хотелось бы, чтобы в угоду публике, которая распространяет слухи об убийстве, схватили кого-нибудь невинного и заставили его признаться в том, что он не совершал. Вы же знаете, что в нашем городе такое было не однажды. Если не ошибаюсь, Вы создали себе репутацию, доказывая их невиновность…

– Вы хорошо информированы на мой счет. А еще я находил истинных преступников. Так будет и на этот раз…

– Трудно найти кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет…

– У кошек глаза светятся даже в темноте, – Михаил пристально посмотрел в глаза Елене Михайловне. – Если она в комнате есть, то никуда не денется.

Она быстро отвела глаза, правда, только на мгновение. Этого было достаточно, чтобы у Михаила мелькнула мысль: «Неужели кошка чует, чье сало съела? Да нет, это я обиделся на нее за насмешливый тон и неверие в мои способности».

– Не обижайтесь, Вы должны понимать наше состояние.

«Мысли мои читает», – отметил полушутя Михаил. Он уже успокоился.