Смерть как искусство. Том 2. Правосудие

Значит, все равно придется ждать до вечера, когда Николай Николаевич Блинов соизволит посмотреть записки следователя. Может быть, там будут хоть какие-то подробности. Но и сейчас понятно, что не все так просто в деле Леоничева. Анонимный звонок. Обыск. Обнаружение флэшки с текстами. Поиск доказательств того, что Светлана ненавидела мужа и боялась его. Суд. Приговор. Срок. Гладко и быстро.

Настя довела составление графика до конца и окинула его взглядом. А ведь в деле-то дыра на дыре! Например, сильнодействующий препарат, которым Светлана Леоничева отравила своего мужа. Откуда она его взяла? Кто выписал ей рецепт? Где она его купила? В каком количестве? Это, казалось, ни следствие, ни суд вообще не заинтересовало. Кто позвонил насчет флэшки в офисе? А ведь этот аноним, выходит, был в курсе Светланиных затей с отравлением мужа и подделкой предсмертного письма, иначе откуда бы он узнал о флэшке. Почему не было предпринято никаких усилий по его установлению? Или усилия были, но они ни к чему не привели, поэтому в деле нет ни одного процессуального документа на этот счет, все осталось в бумажках у оперов. А ведь этот аноним вполне мог оказаться пособником или даже организатором убийства Леоничева, который просто использовал в своих целях Светлану при помощи убеждения, запугивания, обмана или еще каким-то способом, а потом сдал ее, а сам остался в стороне. И Светлана по каким-то причинам его не выдала. Может, страстная любовь? Или тайна, разглашения которой Светлана Леоничева боялась больше, чем тюремного срока?

Вопросов у Насти накапливалось все больше и больше, и она даже не заметила, как прошло время. Спохватилась только в половине десятого вечера и тут же кинулась звонить Блинову. Николай Николаевич слово сдержал и записки Тихомирова посмотрел.

– Там был анонимный звонок, – сообщил он то, что Настя уже и так знала.

– Кому? Следователю Тихомирову?

– Нет, Тихомиров пишет, что его вызвал начальник, орал и ругался, что никто ничего не делает, а между тем сознательные граждане выполняют работу следствия. И велел провести обыск в офисе у Леоничевой, якобы у него появились данные. Тихомиров пытался возражать, потому что у него против Леоничевой на тот момент ничего не было, и хотел выяснить, откуда появились эти «данные», но, кроме слов об анонимном звонке, ничего не услышал.

– А что еще есть в записках? Тихомирова ничего не смутило? – спросила она.

– Ну, ты дурака-то из меня не делай, – недовольно буркнул Блинов. – И Тихомирова смутило, и меня тоже, когда я вчитался. В общем, вопросов больше, чем ответов. Но очевидно одно: покойник Тихомиров в виновность Светланы Леоничевой не больно-то поверил, грызли его сомнения, грызли. И пока опера нарывали свидетелей, которые в один голос рассказывали, как она ненавидела своего мужа, Тихомиров копал совсем в другом направлении. Вот только не успел докопаться. Жаль мужика.

После разговора с Блиновым Настя подумала несколько минут и позвонила Зарубину:

– Ты где?

– Болтаюсь в городе, сыщика ноги кормят, – ответил Сергей.

– Слушай, вызови меня к себе на Петровку, – попросила она.

– С ума сбрендила? Время – почти десять. Какая тебе Петровка? И вообще, что стряслось?

– Сережа, нам надо сесть и подумать, как и чем прижать Колодного. Надо собраться всем троим – тебе, Антону и мне.

– Так давай я к тебе домой приеду и Антоху вызову, – с готовностью отозвался Зарубин. – Заодно и переночую у тебя, все равно совещаться до середины ночи придется.

– Сереж, так не пойдет. Нужно, чтобы все материалы по делу были под рукой, все-все-все, до единой бумажки, просто так, из головы, мы ничего не надумаем.

– Нет, в конторе я заседать отказываюсь, – решительно произнес он. – Давай так: я вызываю Антона, пусть едет к тебе, а я смотаюсь на работу, возьму из сейфа все бумажки и приеду. Ну, Пална, будь человеком, мне домой ехать – кранты, не могу я пока.

– Черт с тобой, – сдалась Настя. – Только с Антоном неудобно выйдет, он, наверное, уже няню отпустил, как же он детей одних оставит?

– А он нам и не нужен, мы как-нибудь без него посовещаемся, – весело проговорил Сергей. – Так я поехал?

– Ужина нет! – напоследок крикнула Настя в трубку, но поздно: Сергей уже отключился.

Приехал Зарубин через час с небольшим, неся в одной руке пакет с папками и документами, а в другой – сумку с продуктами.

– Я не нахлебник какой-нибудь, – гордо объявил он, переступая порог Настиной квартиры. – Сегодня я вас с Чистяковым угощаю.

Угощение было по-настоящему холостяцким и состояло из купленных в кулинарии салатов и закусок, а также изрядного количества слоеных плюшек с разными начинками. Настя с мужем попытались отказаться от еды.

– Да мы уже поужинали, – говорили они, глядя, как Сергей хозяйничает на кухне. – Мы не голодны.

– Ничего, вы не ешьте, вы только попробуйте, – приговаривал он, расставляя по всему столу прозрачные магазинные контейнеры с едой. – И потом, совещание у нас надолго, глядишь, и проголодаетесь.